Поздний экспресс

И феноменально близок к фиаско, как никогда…

– Пожалуйста, – пытаясь уровнять дыхание, он сжимает ладони на ее талии, – умоляю, не двигайся. Подожди…

Надя замирает, прогнувшись, прижавшись к его груди спиной.

– Что такое, любимый?

– Надюша, солнышко… – Он выдыхает со стоном ей в ароматный затылок. – Дай мне немного времени… Иначе всё сейчас же и закончится.

– Ну и что… Потом же снова начнется… А я хочу сейчас… – Она выгибается сильнее, вжимаясь ему в пах. – Сейчас…

И что тут сделаешь? А ничего. Без шансов. Он со стоном начинает двигаться в ней. Всё заканчивается в каких-то полминуты.

– Прости… – Вик дышит с трудом. – Думаю, нам надо раздеться и повторить. В постели.

– Для начала нам надо в душ, – усмехается она.

Именно там они и повторили – в ванной. И он ее чуть не убил. Раз за разом, за секунду до, казалось бы, неизбежного оргазма, убирал пальцы. Скользил по влажному бедру, оставляя чувство колоссальной пустоты, заставляя ее выгибаться всем телом вслед за его рукой. Затылок ее вжимается ему в плечо, спина прижимается к его груди. Она почти лежит на нем, вся во власти его пальцев. И он, сжалившись над ней, снова начинает гладить там. И снова, за мгновение до вспышки сверхновой – руки прочь. Она может уже только стонать. Лишь после третьей или четвертой попытки он отпускает, позволяет ей… Она плачет, кончая.

– Прости, прости. – Он покаянно сцеловывает слезы с ее виска, когда она лежит, свернувшись на его груди. – Я заигрался, да? Ну, прости, малыш…

Она лишь удобнее устраивает голову у него под подбородком. Шумит вода, пахнет ванильным гелем для душа.

– Прости, – повторяет Вик. – Просто ты такая…

– Какая? – финально шмыгает носом Надя.

– Такая… не знаю… горячая… сладкая. Мне кажется, я сам с тобой чувствую то же, что и ты. Будто через кожу… И так хотелось продлить…

– До инфаркта меня доведешь.

Он крепче обнимает ее.

– Даже не верится, что ты любишь только меня. Ты такая… темпераментная.

– Не веришь?

– Верю. Я хочу думать, что ты такая… только для меня.

– Так и есть. Ты что-то такое знаешь обо мне… как-то так умеешь… будто знаешь меня всю жизнь…

Он молчит какое-то время.

– Ну ведь так оно и есть. Мы же знаем друг друга всю жизнь.

Они смеются вместе.

С третьей попытки у них получилось как у нормальных людей – раздевшись и в постели. А потом они лежат, повернувшись лицом друг к другу, едва не касаясь носами, глядя в глаза.

– Добро пожаловать домой, любимый.

– Спасибо. Очень теплый прием, мне понравилось.

Надя мягко смеется.

– Я старалась. Как тебя шторы?

Он поворачивает голову.

– Симпатичные.

– А постельное белье?

– Тоже.

– Ты немногословен. Симпатичные – и всё?

– Надя… – Вик усмехается и снова притягивает ее к себе. – К черту шторы! Ты хочешь, чтобы я признался в любви к шторам? Я вижу только тебя.

– Я лучше штор?

– Ты, – он прильнул к ее губам, – лучше всего. Даже лучше постельного белья.

На выходе из института ее окликает знакомая:

– Надя, Надя! Подожди!

– Завтра! – отмахивается она, сбегая по лестнице. – Завтра поговорим! Я спешу.

Мелькают обтянутые узкими черными брючками стройные ноги, стучат каблуки, серая короткая шубка распахнута.

– И к кому она так торопится? – спрашивает девушка.

– К кому, к кому… К жениху своему! К Виктору.

– А я думала, что это прикол…

– Я тоже. Похоже, что нет.

Виктор стоит, небрежно привалившись к капоту черной «Камри». В руках – смарт, в котором он с увлечением ковырялся только что. Синий костюм, рубашка, галстук, короткая брутальная стрижка. Типичный яппи.

– Витя, что за вид?

– Что опять не так?

– Ты похож на пижона!

– Руководство попросило поприсутствовать на деловой встрече, – пожимает он плечами. Обнимает, легко целует в щеку. – Потерпи, домой приедем, переоденусь.

– Почему без куртки?

– Не холодно, – усмехается. – Не пили меня, женщина.

Она опускает взгляд вниз.

– Кеды? Витька, ты совсем с ума сошел?

Парадоксально, но только Баженов может выглядеть стильно в этом итальянском костюме и кедах.

– Я не чувствую педалей нормально в туфлях идиотских, – отмахивается он. – Не волнуйся, на встрече я был в приличной обуви, это сейчас переобулся. Ну что, поехали домой?

– Поехали, – соглашается Надя. – А машина откуда?

– Служебная. Водитель у нас заболел, вот меня и припахали. Ты же знаешь, у нас штат пока маленький, так что я и швец, и жнец.

– Ой, как хочется сказать в рифму… – начинает Надя, но закончить ей не удается.

Оба оборачиваются на голос сзади:

– Витя!

Лилька. Надя недобро щурится. А этот мерзавец радостно улыбается, позволяет себя обнять, поцеловать в щеку. У Нади начинает дергаться жилка на виске.

– Витька… Сто лет тебя не видела, – щебечет Богданова. – Отпадно выглядишь. Эта стрижка тебе очень идет! Хотя кудри жалко. Как ты так решился?

– Надюша заставила. – Он провокационно стреляет в Надину сторону глазами.

– Надька, как ты могла? Такие кудри были…

– Шампуня много уходит, – фыркнула Надя. – Не напасёшься. Вик, поехали. Я голодная и хочу домой.

– Поехали, – соглашается легко Вик. – Лиля, пока.

И они снова целуются на прощание!