Поздний сталинизм: Эстетика политики. Том 2

Хилер. Вы… вы… хищник! Молодой хищник!

Джексон. И что же? А вы?

Хилер. Я? Кто я?

Джексон. Я помогу вам… Если я молодой, то вы старый хищник. Вы еще выпускаете свои пожелтевшие когти, чтобы схватить меня… Меня!..

Хилер. Я?

Джексон. He захлебывайтесь. Ведь вы на чужой крови думали расширить свою торговлю? Я срываю пышные одежды с вашего тысячелетнего английского идола! Нечего упрекать друг друга.

Хилер. Я посылал своих детей на войну.

Джексон. И что же?

Хилер. Они дрались за Англию.

Джексон. Они – может быть. А вы? Вспомните, здесь же, когда дети ваши улетали в бой, вы обделывали здесь свои делишки. Как вы тогда ухищрялись! Я помню.

Хилер. Подумайте, что вы говорите!

Джексон. Вы торговали жизнями своих детей.

Хилер. Как вы смеете!

Джексон учит «старого хищника» новой морали:

Джексон. В коммерции нет дружбы. Коммерция должна обходиться без нервов и сантиментов. Я имею в виду коммерцию новой эры – американской эры. Это вы грабили весь мир и рядились в маскировочные одежды. К черту!.. Мне надоели ваши переживания. К черту нервы! Мы держим весь мир за горло, нам вас не понять… Мы жмем так!.. (Сжимает кулаки в каком-то исступлении.) Так!.. так!..

Хилер(в испуге). Как?

Джексон(наступает на поднявшего руки Хилера). Так!.. (Сжимает перед его носом кулак.) Изнеженные нации должны либо пасть на колени перед нами, либо погибнуть. Становитесь в хвост!

Хилер. Никто никогда не осмеливался так разговаривать с англичанами!

Джексон. Привыкайте! Вы, хилеры, теперь не англичане, а наши сообщники! Понятно? Настоящих англичан мы будем убивать из пулеметов, если они посмеют поднять руку на нас, а вам мы будем приказывать… Человечество слишком долго засоряло себе всем этим мозги. Любовь, разочарование – ерунда. Наслаждение – между прочим. В основном – железный шаг… вперед, вперед! – давя черепа, кости, инфантильных субъектов… Англичане давно отстали от жизни. Вы выращивались в теплицах изнеженного острова, в то время как мои предки переплывали бурные реки, карабкались на скалы, дрались с индейцами, с вами дрались, объезживали диких мустангов! У англичан слишком жидкая кровь. Сорок восемь рабов на одного! Это вас погубило.

А между тем по призыву комитета в защиту мира докеры объявили всеобщую забастовку. Для ее подавления вызваны войска. Лейбористское правительство в панике, но американский полковник-коммерсант Джексон объясняет: «Пока началась карательная экспедиция против коммунистов Азии, и только! Мы вступили на минированное предполье. Корея – только одно из минных полей коммунистического океана, a потом и посмотрим». Однако население Лондона скупает шоколад, шерстяные носки, кофты и свитера… Объясняется все паникой: «В тоннелях лондонского метро холод, сырость… бpp… Когда завоют сирены воздушной тревоги, тогда будет поздно покупать этот сезонный военный товар», но Джексон непреклонен: «Бомбить наши базы? Не позволим!» Он разражается грозным финальным монологом: