Поздно. Темно. Далеко

Темнеет, сейчас зажгу свечу. У Славика их запас. Завтра с утра — посмотреть, пересчитать запасы. Наверное, кот наплакал. А ты чего хотел, Робинзон хренов… Хорошо — вода есть, цистерну под землей наполнили в августе. Господи, опять этот Август. Август украл у Клары кораллы. Только, пожалуйста, не двинься мозгами. Интересно, смогу ли я писать стихи. А вообще в этом что-то есть. В дневнике то есть. Когда я пытался писать дневник? На первом курсе училища. Представляю себе. Значит так. Завтра посмотреть, чем располагаю — раз. Два — наладить рыбалку. Три — придумать, как все это хранить. Ну тебя к черту, бухгалтер. Может, Карл был бы бухгалтером? Они же, раки, либо рыбаки и поэты, либо счетоводы какие-нибудь. Все. Бумагу видеть не могу. Пройтись и спать. Что-то небо затягивает.

1 октября. С утра накрапывало, но тепло. Градусов восемнадцать. Хотел было заняться реестром, но — сломало. Взял самолов и пошел на пирс (баржа затопленная). Выловил сачком десятка два мелких рачков. Решил: хватит. Какое „хватит“ — клева не было, почти всех и съел сырыми (не потому, что одичал, а всегда любил сырые рачки). Дернуло пару раз, поймал трех мелких бычков, выпустил. Нет, во-первых, это не наживка для серьезного бычка, а во-вторых, уходит рыба подальше, осень как-никак. Закидушки — еще может быть. И не на рачка, а на мясо. Есть же мясо. Надо побыстрее съесть — хоть и в погребе, а испортится. Погреб — это условно, яма метровой глубины.

Пересмотрел запасы. Писать об этом не хочется. Есть еда какая никакая, инструменты есть. Залез в окошко к Шевлякову нашел спининг — интересно, что он собирался им ловить. И, вот это да, — бутылку коньяка. И еще нашел метровую стальную линейку. Я думаю, если середину линейки обложить деревяшками с двух сторон, бутербродом, для жесткости, и оставить концы сантиметров по тридцать, будет классный лук. Тетиву можно сделать из лески 0,6. А чтобы она не растягивалась, подвесить ее на несколько дней с грузом. Вытянется и все. Стрел полно — вон сколько камыша. Подумать о наконечниках. Главное — нужен плот. Так называемое плавсредство. Если не рыбалка, что здесь делать…

Чисто и тихо от мерного гула,
Полынь, шевелясь, горчит,
Градом побило, ветром сдуло,
Палка в песке торчит.
Голубая его подоплека.
Шито белыми нитками
мрачное это блаженство.
Пропадет, пропадет человек,
укусивший свой локоть
Ядовито познанъе его,
пустяково его совершенство.

2 октября. Первая крупная неприятность. Полчаса тому назад. Хорошо, я оказался в хате. Хорошо, — посмотрел в окно. Прямо на меня в ста метрах от берега шла шестивесельная корабельная шлюпка. Трое матросов, на корме — усатый мичман. Я выскользнул, отбежал за развалины. Если наткнутся, — прикинусь спящим. Нажрался, скажу, и проспал землечерпалку. Вообще, хорошего мало. Хоть и поили меня водкой на заставе, но амбиций у них должно быть навалом. А тут — бродяга в погранзоне. Гостем на сорок дней не оставят, это уж точно. А оставят — еще хуже. Значит, вызовут вертолет, повезут куда-нибудь, промурыжат с проверками несколько дней и вышлют в Москву.

Пограничники пошли к навесу, где была врыта бочка с бензином.

— Кати осторожно, — командовал мичман.

— Побросали все, — раздался голос у моей хатки. — Ты смотри, сигареты!

— Полож, Сидоренко, — сказал мичман, — кончай мародерничать. Вернутся, — будем иметь бледный вид и розовые щечки.

— Чудные какие, — продолжал Сидоренко, — „Ява“ называются.

— А, — догадался мичман, — это того еврейчика из Москвы. Ну, он не вернется. А и вернется… Ладно, дней через пять не приедут, хорошо тут прошмонаем.

— А меня возьмешь? — с сомнением спросил Сидоренко.

— Бери доску, твою мать! — заорал мичман. Скоро они уплыли, затолкали бочку в лодку и уплыли. Плакали мои сигареты. Початый блок. Хорошо, есть еще пять с половиной пачек „Сальве“. Буду экономить. Надо линять в глубь косы. Построить халабуду. Плот тем более нужен — там и пирса нет…

Поработал на Шевлякова — разбивал развалины. Отработал коньяк. А если серьезно, — приглядел: каркас из хорошего бруса. 15x15. Должен выдержать, тем более — я легкий. С трудом повытягивал кованные довоенные гвозди. Пригодятся. Сегодня второе… Третье… Четвертого должен погрузить что можно на плотик и потарабанить подальше от заставы. Километра на три, а то и больше. Не забыть привесить леску для лука. Солнце шпарит, как летом. Посплю, а потом работать надо…

Когда я слонялся в отпетых,
Хранили меня непрестанно
Холодный бетон парапета,
Столярные почки каштана.