Позднорожденные. Том 1

— Горестное дитя, — прошептала она. — Не страшишься лишь потому, что не знаешь, что тебя ждет. Твое счастье будет мимолетным, годы счастья начнут казаться не длиннее дней, а в разлуке ты будешь блуждать во мраке боли, как многие другие из нас. Ты хочешь знать ответ, или ты, как твой отец, будешь жить в плену своих иллюзий?

— Мне все равно, что вы скажете. Вы захотите ранить меня. Вам это не удастся, — сказал Джон твердо, но Софи увидела, как дрожат его руки.

— Так ты думаешь о матери своего народа? — грустно усмехнулась она. — Подойди, дитя, — она протянула руку к Софи.

Та испуганно сделала несколько шагов вперед. Узкая изящная ладонь легла ей на грудь. На безымянном и указательном пальце сверкали кольца с крупными камнями — красным и синим.

Владычица подняла голову, словно прислушиваясь. Софи смогла увидеть ее глаза вблизи. Когда-то они были голубыми. Софи стояла ни жива ни мертва. Ее сердце глухо колотилось от страха. Софи посмотрела на Джона. Тот глядел на нее со странным решительным выражением, словно, что бы ни случилось, он дал себе зарок не испугаться, и все же страшился.

Владычица убрала руку и наощупь села в кресло. Джон поднял с земли очки и подал ей со всей возможной почтительностью. Она кивнула и надела.

— Ты думаешь, что знаешь, зачем пришел, Линар. Думаешь, что стремления разума движут тобой и ничего больше, но я вижу, что твоя надежда истинна. Ты надеешься, что это возможно — соединить судьбу со смертной.

Джон прикусил губу и отвернулся от Софи. Синай искоса поглядел на него и угрюмо опустил глаза долу.

Софи растеряно пыталась поймать взгляд Джона. Что она такое говорит? Но ведь Джон давно ей сказал, что это никак не может быть! Что между ними не может быть брачного союза. Он что же, получается, все-таки надеялся?

— И все же, в глубине души ты знаешь, что этому не бывать. Твой отец никогда не поставит смертную вровень с эльфийкой, а она... — Владычица кивнула на Софи. — Не проживет достаточно долго, чтобы вы смогли взрастить древо. Ваш союз не может быть заключен. Lin’ya едины для всех.

— Я буду просить позволения Владыки.

— Сделать супругой смертную? — Она горько усмехнулась. — Не делай этого. Опомнись, дитя. Ты пожалеешь, но будет поздно. Боль, однажды войдя в сердце, будет лишь крепнуть. С каждым часом, с каждым днем. Отпусти деву сейчас. Еще есть надежда для тебя. Ни дня больше не держи ее при себе. И тогда, быть может, со временем ты исцелишься. Оставишь рядом — будешь вечно страдать. Я видела твое сердце. Связь еще не так прочна. Отпусти ее, и однажды ты, быть может, обретешь счастье с другой. Еще может в твоей жизни родиться любовь, не омраченная болью. Не губи себя.

Джон смотрел на владычицу, упрямо сжав губы.

— Я буду просить позволения Владыки, — повторил он.

Владычица улыбнулась.

— Речи, что я уже слышала. Так же говорил и Эльтан. Иногда при всем моем желании забыть о твоем происхождении, я вижу в тебе его черты, что так дороги моему сердцу. И ее… ее тоже. — Владычица судорожно вздохнула. Джон глядел строго на свои сапоги. — Я открыла Эльтану все, что знала, но он не послушал. Я видела, что жизнь Шеланны будет краткой. И я… сказала ему об этом. Кто может винить мать в желании защитить свое дитя? Я отравила его счастье ожиданием горя, в надежде, что он одумается. Что женится на обещанной деве и проживет в согласии и покое. Сбережет свое сердце... Он не внял мне. И теперь о нем говорят, будто он бессердечен. Что за проклятье, видеть все и остаться не услышанной? Я не защитила своих детей, но тебя я пытаюсь спасти. Я не даю тебе позволения. И я приказываю тебе отдалить деву. Отошли ее прочь. Сегодня же.

— Она делит со мной ложе. Я не отошлю ее.

— Ты пытаешься лгать мне? — она подняла брови и рассмеялась. Джон смущенно прикусил губу.

— Я не отошлю ее.

— Он отошлет, — сказала Софи. — С-сегодня же.

Джон пораженно поглядел на нее, Синай, казалось, может испепелить взглядом.

— Только… только дайте ему позволение поговорить с Владыкой. Ему очень нужно. А я уйду. Сегодня же.

Повисла тишина. Владычица, казалось, смотрела на нее незрячими глазами. Она слабо улыбнулась.

— Ее сердце не из стекла. И она любит. — Джон вскинул голову.

Он горящим взглядом посмотрел на владычицу, а потом на Софи. Софи отвернулась. Ощущение было ужасное, словно ее как прозрачную колбу подняли и просмотрели на свет. Любит?… Она и сама не знала, любит ли Джона, а эта мать народов такое заявляет. Да как она смеет?!

— Твой выбор я одобряю, — сказала Владычица скорбно. — Говори с владыкой, если хочешь. Но если в тебе есть хоть капля уважения к матери твоего народа, ты должен верить, что я желаю тебе добра. И я говорю — отошли ее. Твоя жизнь мне не видна, в тебе кровь другого народа. Но если ты проживешь достаточно, ты будешь страдать, как страдает твой брат, как страдает твой ментор. Сердце твое будет разорвано на куски, и ты никогда не соберешь их снова.

Она сжала руки на коленях.

— Синай, я прошу прошения за свои слова. Твой выбор я чту и уважаю. Служи верно, как и подобает.

Синай поклонился.

Джон тоже поклонился.