Позднорожденные. Том 3

В разгаре беседы все перешли на эльфийский, и Софи сперва немного позапиналась, а потом ничего, вполне смогла поддерживать разговор. По крайней мере, понимала все.

— Надо наслаждаться пока можно, да? — Сцина ела шоколадные конфеты с марципаном. — Я не умею их готовить. Сколько еще они будут доступны? Десять лет? А потом все? Эх... А миндально-фисташковое мороженое!

— Перестань! Решаются судьбы народов, а ты ноешь о еде! — возмутился Шедар.

— Тебе не терпится в каменный век, братец? А мне вот нет. Я, знаешь ли, ценю электричество и канализацию.

— Это все суета. Мелочи, быт! За ним-то люди и не видят настоящей жизни.

— Ну тогда начни завтра ходить в туалет на улицу. А?

Шедар покраснел.

Софи подавилась оливкой.

Они с Линаром все больше молчали, зато Сцину с Шедаром было не унять. Софи казалось, что они немножко лукавят, вечно препираясь друг с другом. Словно им просто очень хочется поговорить, но положено ругаться.

Линар протянул руку и взял ее ладонь. Софи замерла взволнованно. Джон улыбался ей. Тепло, благодарно. Вечер был волшебный. Тихий уютный, сытый. Из тех, в которые так остро ощущается счастье.

Софи высвободила ладонь, пожав руку Джона.

Он отвернулся и стал подтрунивать над Шедаром.

Мелана так и не пришла, макидарцы распрощались около десяти. Линар закрыл за ними дверь и пришел на кухню. Софи убирала тарелки в раковину.

— Спасибо тебе.

— М? Да не за что.

— Ты помирила Шедара со Сциной, разве не понимаешь?

— А я при чем?

— При том, что раз он принял смертную деву, то нет смысла и сестру ненавидеть. Lin'ya больше не столь довлеют над ним.

— О! Так себе, конечно, достижение, но я рада, что они не собачатся боль... ше.

Софи споткнулась на ровном месте. Линар подошел очень близко, забрал у нее из рук тарелку, осторожно поставил в раковину. Софи потеряла свое дыхание. Стояла и открывала рот, силясь что-то сказать, как вытащенная из воды рыба. Джон придержал ее лицо и поцеловал. Софи жалобно всхлипнула. Их губы разъединились с волнующим влажным звуком.

— Джон.

Он не дал договорить. Снова завладел губами. Линар наверное никогда настолько уверенно, по-хозяйски не целовал ее.

— Г-госпоже сердца не положено… — пробормотала Софи.

— Ты моя супруга. Мне плевать на всех, кто этого не понимает, — зашептал он, заключая ее в теплые объятия.

Они сладко, очень нежно и волнующе целовались. Так неспешно, словно впереди у них была целая вечность, чтобы быть вместе. Софи провела по его коротко остриженным волосам, Линар погладил ее шею.

— Soifi... — прошептал он на эльфийском. Снова это смешное «и» в середине имени. Софи рассмеялась. Линар осторожно гладил ее лицо.

— Ты простишь меня, правда? Ты сможешь?

Улыбка Софи потухла. Секунду назад мира за пределами стен кухни просто не существовало, а сейчас она снова стала одной мелкой песчинкой, точкой на карте планеты. Планеты, которой скоро предстоит сгореть в войнах, провалится на сотни лет назад, снова зарасти лесами. Из-за него. Из-за ее Джона.

Она медленно высвободилась из его объятий.

— Это неважно. Я могу простить тебя. А ты? Ты сам себя простишь?

— Я сделал то, что должен был.

— Кому должен?

— Своему народу.

— Но мы тоже твой народ, Джон. Народ твоей матери.

Мгновение счастья скукожилось как листок бумаги, объятый огнем. Линар отвернулся и пошел снова носить со стола тарелки, Софи хотелось пореветь немного, но ее слезы остались где-то там, год назад в Сиршаллене. Она просто открыла кран и стала мыть тарелки.

Линар прохладно попрощался и ушел. София осталась одна в доме. Побродила, слушая тишину одиночества.

Если она оттолкнет Линара, вот что ждет ее тут. Одинокий пустой домик, редкие визиты Сцины. Если конечно они не вышибут ее вон через месяц или год.

А уехать — значит рисковать попасть в лапы консулов. Она вспомнила, как тот мужчина сдавил ее голову и швырнул на стол в допросной, и по коже прошла волна ужаса.

«Эльфы не враги мне. А люди не враги Линару. Мы просто запутались. Так ужасно, так страшно запутались. Накопили столько обид и боли... Может он прав? И единственный путь это стереть все и начать сначала?..» — мелькнула крамольная мысль.

Софи накинула капюшон толстовки и вышла на улицу. Звезды в поселке Верхний, казалось, касаются крыш. Софи села на скрипучую детскую качель в своем дворе и посмотрела на них некоторое время. Не хотелось думать ни о чем. Вокруг было так тихо, так спокойно. Мирно. Безопасно.

Кто-то прошел по улочке, Софи не видела кто, за заросшим вьюном забором. Где-то залаяла собака. Тишина была абсолютной, глубокой и сонной. Не трещали телевизоры, не шуршали шины, не тарахтели двигатели, не летали вертолеты. Ниоткуда не мог донестись звук сирены. Сонный поселок дремал в окружении вековых скал и лесов, укрытый от чужаков тяжелыми бетонными блоками, брошенными посреди дороги.

Вот чего они хотят. Тишины, покоя. Просто жить и не боятся. И могут себе позволить. Ведь для них нет ни смерти, ни болезней.