Поздравления. Том 2й

«Карающая рука советской власти беспощадно сметет всех своих врагов» – о первых днях занятия большевиками Тифлиса. В первый день город был отдан «на поток и разграбление»: «в ту же ночь огромную гекатомбу из 300 трупов, сваленных в ужасную кучу у Соборной площади. Все стены вокруг были забрызганы кровью, так как казнь, очевидно, была произведена тут же. Тут были и женщины, и мужчины; и старцы, и дети; и штатские, и офицеры; и грузины, и русские; и рабочие, и богачи»… Было расстреляно до 30 процентов прибывших из Константинополя в Новороссийск в апреле 1921 г. на пароходе «Решид-Паша». На пароходе было 2500 возвращавшихся на родину. Первым своим рейсом пароход привез 1500 человек. «Как общее правило: все офицеры и военные чиновники расстреливались немедленно в Новороссийске». Всего из этой партии было расстреляно около 500… Ведь политической жизни в России почти нет – это поле, усеянное лишь мертвыми костями: нет ни протеста, ни возмущения. Все устало, все принижено и подавлено. «Проскуровские «заговоры» делаются по общим правилам чекистского искусства».

Ильич и Гитлер – два сапога пара. «Расстрел за забастовки, восстания, митинги. Чрезвычайными комиссиями, 52 особыми отделами и 52 губревтрибуналами. Кроме того: бесчисленные эртечека (район, транспорт, чрез., ком.), железнодорожные трибуналы, трибуналы ВОХР (войска внутренней охраны, ныне войска внутренней службы), выездные сессии, посылаемые для массовых расстрелов «на местах». К этому списку застенков надо отнести особые отделы и трибуналы армии, тогда 16, и дивизии»… Не были пощажены раненые и больные. Большевики врывались в лазареты и, найдя там раненого офицера или юнкера, выволакивали его на улицу и зачастую тут же расстреливали его. Но смерти противника им было мало. Над умирающими и трупами еще всячески глумились… На металлургическом заводе красноармейцы бросили в пылающую доменную печь до 50 человек юнкеров и офицеров, предварительно связав им ноги и руки в полусогнутом положении. Впоследствии останки этих несчастных были найдены в шлаковых отбросах на заводе…

Около перечисленных заводов производились массовые расстрелы и убийства арестованных, причем тела некоторых из них обезображивались до неузнаваемости… «Казни происходили так: лиц, приговоренных к расстрелу, выводили на верхнюю палубу и там, после издевательств, пристреливали, а затем бросали за борт в воду» (казни происходили на судне «Румыния»). «Бросали массами и живых, но в этом случае жертве отводили назад руки и связывали их веревками у локтей и у кистей, помимо этого связывали и ноги в нескольких местах, а иногда оттягивали голову за шею веревками назад и привязывали к уже перевязанным рукам и ногам. К ногам привязывались «колосники». Зверская расправа была видна с берега, там стояли родственники, дети, жены… Все это плакало, кричало, молило, но матросы только смеялись. По фамилии вызывали на палубу жертву. Вызванного под конвоем проводили через всю палубу мимо целого ряда вооруженных красноармейцев и вели на так называемое «лобное место» (место казни). Тут жертву окружали со всех сторон вооруженные матросы, снимали с жертвы верхнее платье, связывали веревками руки и ноги и в одном нижнем белье укладывали на палубу, а затем отрезали уши, нос, губы, половой член, а иногда и руки, и в таком виде жертву бросали в воду»…

«В Крыму воцарился большевизм в самой жестокой разбойничье-кровожадной форме, основанный на диком произволе местных властей». «Расстрелам нет конца»… Но все делается скрытнее. «Исчезают люди, и нигде не узнаешь, куда они девались». «Обычно жертвы расстреливались, но часто еще топились или рубились шашками… В числе жертв были молодые девушки, старухи и беременные женщины»… «Убийству часто предшествовали бесчеловечные пытки»… «В Благовещенске были найдены офицеры и солдаты отряда Торболова с граммофонными иглами под ногтями, с вырванными глазами, со следами от гвоздей на плечах, на местах эполет. Их тела превратились в какие-то замерзшие статуи; их вид был ужасен. Убили их большевики в Мещановой, а потом увезли трупы в Благовещенск». Многих тяжелораненых вытаскивали из больницы и безжалостно убивали…

Председатель Нащекинского Комитета бедноты продолжал расстреливать самолично уже после отъезда карательного отряда… Губернская власть к усмирению, можно видеть из того, что во главе одного отряда стоял 16-летний мальчишка Лебский, а председателем Районной чрезвычайной комиссии Тамбовского уезда состоял и до сих пор состоит А. С. Клинков, бывший крупный купец села Токаревки, злостный банкрот, до Октябрьской революции занимавшийся спекуляцией, круглый невежда, взяточник и пьяница. В его руках находились жизни арестованных, и он расстреливал направо и налево. Кроме «специальных» карательных отрядов практиковалась также посылка на боевое крещение коммунистических ячеек, и эти хулиганские банды устраивали по селам настоящие оргии – пьянствовали, занимались грабежом и поджогами. Так почти вся Лясковическая волость Бобруйского уезда сожжена большевиками дотла.