Поздравляю! Вы беременны! (СИ)

— Забавно, — подхватила Люда, и мы все закивали. — А у меня был такой случай: третий курс, практика. День в роддоме выдался очень напряженным и тяжелым. Попался противный препод, действующий неонатолог. Хотя все по полочкам рассказывал и показывал, но осадок неприятный оставил в виде трояков в зачетках. Нас семеро по полкам: мы от горя и несправедливости купили красного вина. Естественно, пригубили. Немного лишнего даже. И тут Витальке на ум приходит, а не проучить этого препода за то, что был с нами так суров. Отговоры, конечно, никто и не думал предлагать. Мы пьяным гуськом мимо коменданта прошмыгнули, по крайней мере нам так показалось. Знали, что препод живет в соседнем общежитии, так как выделяли от института работающему персоналу по квоте. Заявились и стали ломиться к нему. А уже давно за полночь. Препод выходит ошарашенный, видит нас и, конечно, понимает, что пришли мы мстить свою вендетту. Виталёк давай ему по пальцам гнуть, какой он «козел» «молодых» не оценил. Препод руки в боки и Витальку под жопень с лестницы спустил, а нам пригрозил всем остальным, что вообще поставит незачет. Как же мне было стыдно перед ним. Все мы потом избегали препода, просили перевода, но мест в другие отделения не имелось, поэтому под его гнётом дорабатывали остатки недель. Уже в конце практики препод, Станислав Игоревич, вручил зачетки с пятерками и сказал, что мы первые, кто вытерпел все его нападки. Он нами даже возгордился, что свое отстаивать начали. Но предупредил, чтобы больше не ходили кулаками решать и справедливость восстанавливать.

— Ну, девки, — Пашка зазевал. — Ох ты ж ёлки! Уже шесть утра. С вами тут не заскучаешь, а спать все-таки очень хочется.

— Как я согласна, — Тати тоже зазевала, — может быть все по своим кабинетам?

— Я согласна! — воскликнула Янка, толкая в бок спящего Тимура.

Мы все вместе засмеялись, когда наш хирург спросонья схватил свой полупустой бокал и подумал, что сейчас будет тост.

— Тьфу на вас, — безобидно произнес он. — Давайте пойдем спать а? Я уже не могу. Под ваши байки так сладко засыпается.

— Да, поддерживаю петицию, — сказал Видим.

Мы все разошлись по комнатам, которых хватило на всех в доме гостеприимного друга психиатра.

Мы с Тати, не раздеваясь, плюхнулись на постель и мгновенно в обнимку заснули.

* * *

Прошло два дня.

Выходные дни подходили к концу. Мне нужно было собираться на дежурство, затем еще появиться на новом рабочем месте и принять пост, так сказать.

— Доброе утро, — она мягко касается своими нежными ладошками моего лица.

— Не хочу просыпаться, — как маленький, дую губы, затем все же открываю глаза и встречаюсь взглядом с рядом лежащей Тати. — Доброе.

— Я тоже до последнего оттягивала пробуждение. Но уже не по себе как-то. Слышу, что Женя вовсю хлопочет внизу. Надо помочь, — Тати чуть придвигается и тянется поцеловать меня. Я обвиваю ее хрупкую талию и притягиваю ее обнаженное тело к своему. Ух… я уже со стояком и срочно хочу оказаться в ней. Насладиться ею и точно так же подарить Тати полное удовольствие и отличное настроение на весь день.

— М-м-м, — мурлычу в ее ротик.

Она мило улыбается, глаза чуть прищуренные, хитрые. Она что-то задумала. Но я ее опережаю и получается так, что мигом оказываюсь сверху над ней. Тати вся в моем плену, а я в ее. Всего одно движение вперед, и я овладеваю ею. Ух… как тесно и горячо. Мы сливаемся в поцелуе. Очень страстном. В буквальном смысле клацаем зубами, истязаем друг друга языками. Я двигаюсь плавно, без спешки. Знаю, ей очень нравится именно такой темп занятия любовью. И мне он тоже нравится. Ее ножки обвивают мою поясницу, и проникновение слегка изменяет угол. Становится еще чувственнее. Тати держит меня за шею, врезавшись пальцами в затылок. Сладко тянет за волосы и царапает кожу головы. Я утопаю в ее мягких стонах.

Все случается скоро, и, обессилено рухнув рядом с Тати, я обнимаю девушку.

— Тати, если бы я только мог сделать так, чтобы ты была навсегда моей, — тихо проговорил возле ее ушка. Тати сжимает моею руку, которая покоится на ее животе.

— Максим, я должна сказать…, — только она собралась что-то произнести, как в нашу дверь постучали, и, конечно, Тати замолчала.

— Эй! Народ, встаем! Подъем, — бесцеремонно заявляет Яна. — Женя зовет завтракать. Не задерживаемся. Тимур уже умчал. Срочно вызвали.

Эх… вот и наступили трудовые будни. Мне даже взгрустнулось.

Пришлось подниматься, хоть и не хотелось.

— На счет Маргариты, — начала она, и я вдруг отчего-то напрягся. Блин, я думал, что история миновала, но не тут-то было.

— Что такое? — спрашиваю я, глядя на Тати, которая, отвернувшись от меня, надевает джинсы и свободную кофточку. Хмурюсь. С чего такая стеснительность? Затем Тати оборачивается, поправляя волосы.

— Мне кажется, что она что-то задумала. Будь аккуратнее с ней, ладно? — обеспокоенно произнесла Тати. Я уже оделся, сразу же подошел к девушке и обнял.

— За меня не волнуйся. Я однолюб, Тати. И люблю я тебя, — глядя в глаза, говорю ей.

Говорю с интонацией, чтобы у Тати не зародилось ни капли сомнения в моих чувствах к ней.