Поздравляю! Вы беременны! (СИ)

— И ты меня прости, Максим. За то, что начала сомневаться. Поверила этим глупостям, — её глаза начинают блестеть от непрошеных слез. — Но я хочу знать, кому приспичило испортить нам наши отношения.

— Уже знаем, — деловито сообщает Женя, вздернув бровью. — Кто такая Олеся-медсестра?

Вот, дрянь! Но она-то тут причём?

Спустя час, после того как Вадим вызвал всех девушек медсестер к себе в кабинет, мы, наконец, получаем признания от той самой Олеси. И, очевидно, что действовала она по указке Маргариты. Вадим просто без объяснения набрал номер телефона, который высветился в переписке, вот так обнаружив затейницу.

— Максим Александрович, извините меня, — Олеся искренне просит прощения. — Маргарита мне жизни не давала последние два года. Я думала, мы подруги. Она вами интересовалась давно, и я по глупости ей всё о вас передавала.

Тати стоит в шоке, но хорошо, что слышит это не от меня, а от реального человека, который причастен к подмене правды.

— Надо было сразу мне обо всём рассказать, — сетую я.

Олеся качает головой.

— Я много раз хотела, но, к сожалению, боялась, что Маргарита сделает так, что меня выгонят с работы. У меня ипотека и родители, которым я помогаю как могу.

Да уж… Палка о двух концах.

— В следующий раз думай прежде, чем связываться с такими людьми, как Маргарита, — равнодушно отвечаю, затем отпускаю девушку. Пусть будет ей уроком, а Ритка уже получила по заслугам.

Напряжённый день окончательно меня добивает, и я с температурой сваливаюсь дома в кровать. Тати не отходит от меня, откачивает и каждый раз просит у меня прощения.

— Тати, ты правильно отреагировала, — в полудреме говорю ей, ощущая её мягкие ладошки на щеках. — Я бы вообще с ума сошёл.

— Максим, весь мир ушёл из-под ног, стоило только подумать, что всё… что нашей любви конец, — Тати говорит о своём главном опасении, я тоже этого боюсь. И буду делать всё, чтобы этого никогда не произошло. — Я очень люблю тебя, Максим.

Я приподнимаюсь и гляжу в глаза Тати.

— А я тебя больше и сильнее, — подмигиваю, затем коротко целую. Тати коварно ухмыляется, словно ведьмочка, в зелёных глазах которой загорается чертовщинка.

— Давай «больше и сильнее» у нас будет взаимно, — предлагает она.

— Я на всё согласен. Только, пожалуйста, будь со мной рядом что бы ни случилось, — я глажу по её щеке ладонью.

Она укладывается рядом со мной, как котёнок, свернувшись калачиком. Я накрываю её одеялом, прижимая к своей груди. Носом зарываюсь в её волосы на затылке и вдыхаю, чувствуя родной запах любимой. Становится так спокойно. Я дома, со мной моя Тати. Мне кажется, я точно попал в земной рай.

Затем в абсолютной тишине Тати произносит:

— Обещаю.

Эпилог

Девять месяцев спустя…

Нашей малышке Аришке сегодня исполнилось два месяца. Время бежит и даже не оглядывается назад, а мы за ним только поспеваем. Моя доченька смотрит на меня круглыми иссиня-черными глазками — завораживает папку и агукает. Ух… Чувствую, даст она жару нам на пару с Тати. Все мальчишки страдать будут от любви к моей Аришке!

— Максим, ты готов? — Тати выглядывает из ванной комнаты.

Впервые за два месяца после родов Тати надела облегающее белое платье-тунику. Грудь моей любимой притягивает и завораживает мой взгляд. Я изнываю… Как сильно соскучился по ней и нашим рандеву. Но Тати замечает мой мечтательный взгляд и, улыбаясь, щёлкает пальцами.

— Маааксим! — тянет моё имя, и я словно оживаю.

— Что? А! Точно! Тати, прости, — виновато улыбнулся, — готов. И принцессу нашу тоже уже усадил в карету. Вот! — приподнимаю автолюльку. — Красавицы мои!

Тати игривой походкой направляется ко мне, цокая по паркету каблуками. Её длинные волосы обрамляют плечи и ниспадают за спину. Она прекрасна! Я снова и снова влюбляюсь в неё!

— Вижу, вы очень скучаете, Максим Александрович, — подойдя ко мне вплотную, Тати пальчиком ведёт по моим губами, очерчивая их контур. Глаза вмиг заволакивает пеленой отчаянной страсти и нестерпимого желания скорее уложить женщину и… Кхм… Провести время в нужном направлении. Я шумно сглатываю, закрыв глаза. Чувствую, что начинаю возбуждаться, но времени у нас в обрез. Ребята ждут. Итак, они ждали целых девять месяцев.

— Тати, — на моих устах имя любимой произносится с хрипотцой. — Не искушай меня… Прошу. Я едва себя сдерживаю. Воздержание в шесть недель, а затем вынужденная командировка ещё на две недели, делают из меня похотливого преступника.

— Знаю, — коварно улыбается Тати. Затем забирает из моих рук автолюльку с Аришкой, которая, к слову, наблюдает за нами, словно что-то понимает. Забавная такая! Ставит её на кровать, подальше от края, и снова завладевает моим вниманием. Я обнимаю за талию любимую и крепко к себе прижимаю. В брюках становится очень тесно и некомфортно. Тати ощущает, как я демонстративно трусь передом об её низ живота. — Я скучала, — говорит она, обвив и повиснув на мне, словно лоза. — Дни… Нет! Часы и секунды считала, когда ты вернёшься. Я так хочу тебя, Максим.

— Татиии, — я изнываю. — Мы опоздаем.

Она тоже обречённо вздыхает. Смотрит мне глаза. И я понимаю, что она что-то задумала.