Пожалуйста, избавьте от греха

— Я пригласил прийти мисс Хабер. — Голос Вульфа морозил, как антарктический лед. — Не вас. Если вы готовы просто молча сидеть и слушать, то можете остаться. В противном случае мистер Гудвин выдворит вас — из этой комнаты и из моего дома. Ему это только доставит удовольствие. Я должен сообщить кое-что мисс Хабер, и я не потерплю вмешательства с вашей стороны. Итак?

Ее рот показался мне еще шире обычного, потому что она закусила нижнюю губу. Она неторопливо шагнула к красному кожаному креслу, но Вульф рявкнул:

— Нет! Я хочу, чтобы в этом кресле сидела мисс Хабер. Арчи?

Я встал и придвинул к ней желтое кресло, поставив его ближе к своему столу, нежели к столу Вульфа. Миссис Оделл метнула на меня взгляд, которого я явно не заслужил, после чего все же подошла к желтому креслу и села. Я сомневался, что Шарлотта Хабер была в состоянии сама добраться до красного кресла, поэтому шагнул к ней, взял ее за руку и помог усесться.

Глаза Вульфа, устремленные на нее, превратились в узкие щелочки.

— По телефону я сказал вам, — начал он, — что в том случае, если вы не придете ко мне до двенадцати часов, я позвоню инспектору Кремеру из уголовной полиции и сообщу о том, как в воскресенье вечером вы рассказали мне о своем звонке мистеру Браунингу шестнадцатого мая. Возможно, мне в любом случае придется поставить его об этом в известность, но я посчитал, что поступлю справедливо, предоставив вам возможность объясниться. Почему вы солгали мне?

Бедняжка попыталась посмотреть ему в глаза, поняла, что это невозможно, и выдавила:

— Я не… — Она запнулась, сглотнула и начала заново: — Я не солгала. Все случилось именно так, как я вам сказала. Если мистер Браунинг не хочет сознаваться, если он отрицает…

— Пф! Я не обсуждал это с мистером Браунингом. Убедительные доказательства, что вы все выдумали, я раздобыл из другого источника. Даже полная искренность может уже не спасти вас, а уж ничто другое и подавно вам не поможет. Если вы не скажете, кто и зачем принудил вас пойти на это лжесвидетельство, вам конец. Вы выйдете из моего дома не со своей госпожой, а в сопровождении полицейского. Скорее всего, вас арестуют как важного свидетеля. Я не…

— Вы не посмеете! — взвилась миссис Оделл. — Вы сами знаете, что не посмеете! Вы дали письменное обещание!

— Убери ее, Арчи, — коротко приказал Вульф. — Если понадобится, выволоки ее силой.

Я встал. Вдова запрокинула голову, чтобы посмотреть на меня, и сказала:

— Вы не имеете права. Не смейте ко мне прикасаться!

— Вы только посмотрите на нее, — сказал я. — Должен признаться, что предпочел бы не связываться с вами, но мне приходилось выставлять за дверь женщин куда более крупных и сильных, чем вы, а моя шкура, как видите, вовсе не иссечена шрамами. Послушайте. Вы пытались обвести нас вокруг пальца, но сели в лужу — ничего удивительного. Вам даже не хватило ума проверить, где был Браунинг в тот злополучный вечер. Что же касается письменных обещаний, то в бумаге говорится следующее. Цитирую: «Гарантирую, что любые сведения, полученные от нее, не будут раскрыты без ее согласия ни мной, ни Арчи Гудвином, если возникшие обстоятельства не обяжут его или меня раскрыть их в законном порядке». Конец цитаты. Что ж, возникли именно такие обстоятельства. Фараоны потратили тысячи часов, пытаясь выяснить, почему ваш муж отправился в ту комнату и полез в тот ящик и кто знал об этом. Теперь я знаю. Следовательно, я утаиваю улики в деле об убийстве, в то время как, согласно действующему законодательству, я обязан сообщить об этом в полицию. В противном случае я становлюсь соучастником преступления. Более того, я не просто законопослушный гражданин; я — частный сыщик, и я не хочу потерять свою лицензию и столкнуться с необходимостью начинать новую карьеру. Поэтому даже в том случае, если мистер Вульф сжалится над вами и возьмет грех на душу, останусь еще я. А я чувствую ответственность. А я ведь и вправду несу за это ответственность. Ведь именно я затеял всю эту заваруху, написав вам письмо. Мистер Вульф сказал мисс Хабер, что если она не признается, то он сообщит в полицию. Я пока не уверен, устроит ли меня это «что если». Я совершенно озверел и осатанел, так что за грязную, изжеванную долларовую бумажку с оторванным уголком вполне способен прогуляться до ближайшей аптеки на углу и звякнуть оттуда знакомому сержанту из полиции. Я также знаком с одним человеком из «Газетт», который сочтет за счастье тиснуть сенсационную новость на первой полосе, которую я готов подтвердить собственноручно подписанным признанием. И не просто готов, а всенепременнейше так и сделаю. Я повернулся к Вульфу:

— Хочу кое-что предложить. Если вам по-прежнему хочется ее выдворить, я готов, но мне кажется, судя по ее выражению, что она все усекла.

Я обратился к вдове: