Пожалуйста, только живи!

Грудную клетку вдруг сдавило болью. Рита вдруг на секунду отчетливо представила себе, что было бы, если б это был ребенок Марата. Если бы это его сын лежал сейчас у нее на руках, уткнувшись крохотной красной мордочкой в ее грудь. Если бы это Марат сейчас смотрел на нее со смущенной гордостью и теплотой. Господи, как глупо, нелепо складывается жизнь…

Она с трудом сглотнула. Владеть собой получалось еще с трудом, наверно, сказывались зашкаливающие в организме гормоны. Впрочем, Борис, должно быть, принял выступившие на ее глазах слезы за выражение умиления.

– Как мы его назовем? – спросил он, все еще любуясь сыном.

И Рита быстро ответила:

– Марат!

– Марат? – с интересом переспросил тот. – Но почему? Это какое-то татарское имя.

– А мне нравится! – отрезала Рита. – В честь французского революционера.

Борис дернул плечами, усмехнулся, и на одну секунду взгляд его, направленный на Риту, стал жестким и испытующим. Но уже через миг лицо его разгладилось.

– Хорошо, – кивнул он. – Пусть будет Марат.

И снова в его глазах мелькнуло то смутное, печальное выражение, которое Рите так и не удалось разгадать.

Мальчик рос, и Рита постепенно обнаруживала, что быть матерью не такая уж невыносимая ноша. Конечно, Борис немедленно нанял весь необходимый персонал. У ребенка с самого рождения были няни, личные врачи, приходившие с ним заниматься педагоги и психологи. Рите же оставалось лишь болтать с сыном обо всем на свете – как только он научился достаточно хорошо говорить, целовать перед сном, носиться перед домом, перемазанными землей и краской, изображая индейцев, карабкаться вместе по деревьям в саду.

Она ощущала себя скорее старшей сестрой, чем матерью этого темноглазого мальчика. Ей хотелось научить его всему, что она сама знала и любила в детстве. Лазать по деревьям, раскачиваться на тарзанке, разводить огонь с помощью увеличительного стекла, закапывать в саду «секреты» – яркие цветки, бусины и фантики, укрытые осколком стекла, запускать кораблики в ручье, перелезать через забор и мастерить лук из ивового прута. Воспитывать, наказывать, наставлять она за четыре года так и не научилась. Наверное, следствием этого было то, что Марат обожал ее безмерно, но заставить его слушаться ей ни разу не удалось.

Потом было еще многое – поездки по всему миру, гонки на яхтах, когда Рита едва не погибла, врезавшись на полной скорости в бетонную опору моста. Тот сумасшедший случай в трущобах Рио-де-Жанейро. Рита тогда, удрав из гостиницы, направилась без сопровождения осматривать самые злачные кварталы города и немедленно угодила в переделку, ухватив за ухо полуголого черного мальчишку, уже сунувшего тонкую гибкую руку ей в сумочку, и тут же получив холодное дуло, упиравшееся ей в подбородок. Мальчишка выглядел еще совсем почти ребенком, и Рита просто не учла, в каком юном возрасте уличные бандиты здесь разживаются оружием. Металл, царапавший кожу, был обжигающе горячим – еще бы, жара на улице была под сорок, но по спине, вдоль позвоночника, ощутимо бежали мурашки. Однако по-настоящему испугаться Рита не успела – уже через несколько секунд глаза пацаненка выкатились от изумления, он задергался, залопотал что-то по-португальски, и Рита, отведя наконец напряженный взгляд от его лица, увидела собственного мужа, приставившего, в свою очередь, оружие к затылку воришки.

В такси, по дороге к отелю, она от души хохотала, вспоминая, как удирал, сверкая босыми пятками, начинающий грабитель, когда Борис, опустив пистолет, прикрикнул на него по-русски: «Пошел вон!» Кажется, языковой барьер был преодолен в ту же секунду, и мальчишка нисколько не сомневался, что означают эти слова на чужом языке. Борис в машине тоже усмехался и прижимал ее к себе чуть крепче, чем обычно.

– Ты не станешь меня отчитывать за безрассудство? – спросила она мужа, отсмеявшись.

– Нет, – покачал головой он. – Если бы я всегда руководствовался доводами рассудка, я бы не имел сейчас и половины того, что имею. Не был бы женат на тебе, к примеру.

Она бросила заинтересованный взгляд на его, как обычно, спокойное непроницаемое лицо:

– Как ты нашел меня?

– Просто предположил, куда бы я пошел, впервые оказавшись в Рио, – отозвался он. И добавил неожиданно серьезно: – Не волнуйся, Маргарита. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. По крайней мере, до тех пор, пока ты будешь оставаться со мной.

Да, ее жизнь с Кратовым никак нельзя было назвать размеренной и скучной. И Рита все чаще ловила себя на том мимолетном ощущении почти-что-счастья. Они и в самом деле были очень похожи с мужем, и вместе им было хорошо. Так продолжалось до определенного момента, пока однажды на Ритин мобильник не поступил звонок. Номер на экране не определился, и у Риты закололо в груди. Она уже знала, что это значит, кто звонит ей с засекреченных номеров. Марат…