Пожар моего сердца

Анна была вполне довольна тем, с чего они начали, если это привело к тому, что он сказал ей, что она такая красивая, что опьяняет мужчин, но все равно согласилась.

— Хорошо.

Глеб резко развернулся и отошел от нее. Анна наблюдала, как он сделал несколько шагов, прежде чем повернуться обратно и вести себя так, словно он увидел ее в первый раз. Он снова подошел к ней, его тон был официальным, когда он поприветствовал ее:

— Привет, я Глеб Мозалев.

Она ухмыльнулась:

— Привет, я Анна.

— Приятно познакомиться с тобой, Анна.

Он улыбнулся, и его голос снова зазвучал нормально.

— Хорошо, теперь, когда с этим покончено, что ты хочешь знать?

Ты отец Данила? И если да, то что это значит для него, для меня, для тебя?

Поскольку она не могла задать ни одного из этих вопросов, она перешла к другим, подавляя чувство вины, которое испытывала из-за того, что притворялась кем-то, кем она не была.

Анна ненавидела себя за то, что находится здесь под ложным предлогом, но сердце говорило ей, что она в нужном месте. Она просто беспокоилась, что в конце концов все будет разрушено… но это был шанс, которым она должна была воспользоваться. Она должна была сдержать свое обещание, и если это означало, что ей придется лгать, так тому и быть.

Глава 7. Пробуждение

— Ух, ты! Это место потрясающее, — прокомментировала Анна, сделав полный круг вокруг фонтана, у которого они остановились.

— Я хотел жить здесь с тех пор, как был ребенком. Каждый раз, когда мы навещали моих тетю и дядю, мне становилось очень грустно, когда мы уезжали. Здесь я всегда чувствовал себя дома.

— Твои тетя и дядя все еще живут здесь?

Глеб всегда старался держать свою семью подальше от прессы, но за последний час, пока они с Анной прогуливались в саду «Эрмитаж», он рассказал ей о вещах, которыми никогда ни с кем не делился. Он рассказал о своем лечении и о том, как оно повлияло на него, о том, как он изолировал себя от всех, и об оцепенении, которое он все еще ощущал.

Они приятно провели время за разговором. В глубине души он знал, что она напишет все это в своем блоге, но по какой-то причине это его не беспокоило.

Это было не похоже ни на одно интервью, которое он когда-либо давал. Казалось, Анна была искренне заинтересована в том, чтобы познакомиться с ним поближе. С ним настоящим. Не известным героем-пожарным или победившим рак чемпионом по ММА. Когда она посмотрела на него, ему показалось, что она видит именно его. Настоящего. Глеба Мозалева, того самого мужчину.

Из-за этого он, вероятно, раскрыл гораздо больше, чем следовало, но прямо сейчас его это не волновало. Его не волновало ничего, кроме текущего момента и того, что он был с Анной.

— Да, моя семья все еще здесь. Мои тетя и дядя и мои двоюродные братья и сестры Андрей, Нина, Алина и Дима.

— Дима? — Она повторила. — Ты сказал — Дима?

— Да. Что-то не так?

— Не важно, все в порядке. — Она поджала губы, и на ее прекрасном лице промелькнуло странное выражение.

Он отбросил это, хотя и чувствовал, что в этом было что-то важное.

— Они все живут здесь со своими семьями. Андрей — капитан полиции, а Дима — начальник пожарной части. Я работал с ним. Алина — школьная учительница, а Нина вместе со своим мужем руководит некоммерческой организацией, которая предлагает компьютерные программы, помогающие детям из детских домов по всей стране получить лучшее образование.

— Ух, ты! Это замечательно. — Ее улыбка была схожа с солнцем, светившим сквозь пасмурный день.

Ему пришлось активно сдерживать себя, чтобы не сказать ей об этом. Точно так же, как ему пришлось прикусить язык, когда ее волосы коснулись его руки и напомнили ему шелк. Или когда она смеялась, и это звучало так же божественно, как хор ангелов.

За все двадцать восемь лет жизни у него никогда не было проблем с очарованием противоположного пола. Но он никогда не чувствовал ничего подобного. Его ощущения никогда не были такими банальными или чрезмерно сентиментальными. К тому же они никогда не были такими искренними.

Когда они прошли небольшое расстояние обратно от фонтана и пересекли сад «Эрмитаж», он почувствовал, как лед вокруг его сердца начал таять. Находиться рядом с Анной было все равно, что проснуться после беспокойного сна.

Когда он закончил лечение, он впал в довольно глубокую депрессию, и врач назначил ему прием антидепрессантов примерно на год. Они помогли. У него больше не было тех эмоциональных падений. Но у него также не было никаких взлетов. Как только он перестал принимать лекарства, ни одно чувство или эмоция не вернулись. Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать это, но, осознав, он понял, что это постоянное состояние. Он предположил, что лекарства, или болезнь, или и то, и другое вместе изменило химический состав его организма, и он уже никогда не будет прежним.

У него были маленькие проблески счастья. Когда родилась Оля. Когда Нуньес согласился на бой. Когда он выиграл бой. Но это были такие малые крохи!

В своей повседневной жизни он просто выполнял рутинные действия. Он сохранял свою целеустремленность и дисциплину, но в нем не было страсти.