Пожар Саниры

– Всё правильно, – сказал человек. – Мы торгуем, а потому называемся торговцами. Спрашивай. Что тебя интересует?

– Ты был за Великой Рекой?

– Это тот путь, который я считаю наиболее выгодным, – сказал Бовина. – Я беру медные слитки в деревнях колдунов там, в Заходних горах. Я беру кремнёвые пластины в здешних городах. Я беру полотно и зерно во всходних городах. Переправляюсь через Великую Реку на плотах…[22]

– На плотах? – переспросил Санира. – А лодки чем плохи?

Постоянный страх придавал беседе необычный привкус.

– Лошадей в лодке не перевезёшь. Да и для товара нужно много места. А плотом довольно легко управлять. В тех местах, где дно Великой Реки подступает к поверхности воды, нужны лишь длинные шесты…

Санира попробовал себе представить плоты, огромные плоты, на которых среди куч добра бродят лошади. Ну что же, не более удивительно, чем зверь по имени «степное чудовище».

Лошади, которых нет-нет да приводили в Город купцы, казались Санире уродливым порождением земного мира, порождением, вызывающим лишь сочувствие и отвращение. Даже близко не обладающие силой волов, капризные, своенравные, дающие мало мяса и шкур, они сопровождали странствующих торговцев повсюду. Скорее наоборот – Санира никогда не видел, чтобы бродячие шайки брали с собой волов. Всегда лошадей, только лошадей. Говорят, на полудне этих животных в некоторых городах даже выращивают. В основном на еду, иногда для перевозки грузов. А вот странствующие торговцы доверяют свой товар только им. Санира много раз видел, как это происходит – на спину лошадей вешают попарно связанные тюки, не слишком много, и ведут животное на верёвке.

– Потом ещё луна путешествия в направлении между всходом и полуднем. Там стоят горы много выше, чем Заходние. И там тоже живут люди, не такие, как мы, но люди. В своих крошечных деревеньках они выращивают удивительных животных, сеют удивительный хлеб и изготавливают удивительные еду и напитки. Всё это я тоже беру. И иду назад, отдавая что кому нужно.

«Отдавая». Как же!

Будто подслушав мысли Саниры, Бовина своим медленным, полным угрозы голосом произнёс:

– Такое путешествие могло бы обеспечить человека на всю жизнь, если бы большая часть путешествующих не гибла в пути, а большую часть товара не отбирали местные разбойники.

– Так тебе приходится всё время воевать?

Торговец расхохотался. Было очевидно, что смеётся он искренне. Более страшного смеха Санира в жизни не слышал.

– Самая безопасная часть пути лежит отсюда до Великой Реки, – сказал бродяга. – На нас нападают не каждую ночь, и не в каждом городе пытаются обокрасть. Думаю, на этом от резке пути мы из всей группы потеряем не более двух человек…

И вдруг в руках торговца оказались клевец и топор-молот[23]. Откуда Бовина их достал, было совершенно непонятно. И как он смог сделать это в одно мгновение. Медь засверкала отблесками костра, странник тут же бросил оружие. И пока оно летело на землю, он таким же неуловимым движением достал откуда-то пару медных ножей.

– Понятно? – спросил он полным угрозы тоном.

Понятнее не бывает.

Торговец выпустил из рук ножи, и те воткнулись в землю, мелко задрожав рукоятями.

Санира ошарашенно моргнул. Чтобы нож воткнулся в землю! И встал отвесно! Рассказать – никто ведь не поверит!

– Интересная штука, ты не считаешь? – сказал Бовина, беря молотильную доску.

Санира пожал плечами.

– Почему мы собираем больше урожая, чем лесные? Ты не думал? Почва ведь та же.

– Нам помогают богини, – неуверенно ответил юноша. В любой другой обстановке он бы сказал это без тени сомнения, но с этим собеседником даже наиболее очевидные истины не казались столь уж незыблемыми.

– А как эта помощь проявляется? Дождь одинаково поливает наши и их поля. Солнце одинаково согревает нашу и их пшеницу.

Бовина поднял взгляд на Саниру, будто ожидал от него ответа, и огонь опасности, горевший в его глазах, резанул юношу. Тот поёжился, невольно напрягшись, чтобы в случае чего отскочить.