Пожар в Терешатах

Посадили картошку, а потом три дня моросил дождь. Мелкая изморозь сеяла с утра до вечера, приглушая все звуки, размывая все краски. Уныло стоят у домов черёмухи рябины, стекает по их листве влага, смывает увядшие лепестки цветов. Белыми точками пятнают они сырую землю, теряются в мокрой траве, смешиваются с грязью, плавают в широких глубоких лужах. Лениво пропоют утром петухи, прокудахтают днём куры, излает иной раз заполошно собачонка, серой тенью пролетит ворона, встрепенутся воробышки на берёзе, грачи дружной стаей взметнутся в небо, промычит стадо коров, позвякивая колокольчиками, пронесётся на свои полянки отара овец. И снова тишина окутывает деревню, пока не прогудит машинист Игнат, проезжая мимо, не проскрипит «журавль» у колодца, не пробегут ребятишки. Притихла деревня, дремлет под шум дождя. Пусто на лугах, мокнет трава. Где-то вблизи Чёрной речки лесорубы валят жёлтые сосны. Они с шумом падают, подминая собой мелкий кустарник, траву. Отскакивают тогда от них мужики, опасаясь верхушки и комля, который подскакивая вверх, тоже может серьёзно пришибить. Тлеет костерок, пахнет смолой и мясным варевом. Фуфайки у мужиков отсырели, рукавицы (вачеги) мокрые, в сапогах хлюпает вода.

– Ничего, – подбадривают они друг друга, – зато мошкары нет. По Лузуковским полянкам, по другую сторону деревни, вблизи пруда бродит отара овец. Серые овцы, серый дождик, в серых длинных плащах бредут за ними Егор и Галя. Они с надеждой поглядывают в сторону деревни. Ждут, когда же им другая невестка, Зина принесёт обед. В деревне дымятся трубы, бабы топят печи и пекут пироги: пока затишье в работе, то можно порадовать домашних чем ни будь вкусненьким. Молчит лемех на столбе, ни кого не созывает он пока на работу. Прозрачные капли стекают по его гладкой поверхности на землю. Катерина напекла блинков, мачет их в топлёное масло – вкусно. Смотрит на фотографии мужа и сыновей. Тепло ей, сытно и ничего не угрожает, а как им то пришлось? Монотонно тикают часы, трётся о ноги ласковый кот, по радио поёт Русланова. Хорошо Катерине, не грустно.

Не скучает и Катя. Она вяжет носки своей внучке Леночке. Сейчас лето, а наступит зима, и будет внучка её ходить в тёплых носках, не замёрзнет в зимние холода. Маленький Вася на полу строит из маленьких плашек и щепок домик. К дому он прилепил сени, двор, маленькой щепочкой обозначил колодец.

– Огород тоже надо, – напоминает Аксинья, – как же ты без огорода жить будешь? Картошку некуда будет садить, скотину нечем будет кормить. Мальчик хмурится, на огород щепок не хватает. Он находит старый веник, растрясает его и планирует себе огород, от стола до печки.

Витька забавляется щенком, гладит его по мягкой шёрстке, смотрит, как тот неуклюже пытается ходить, ещё скулит, а не гавкает. Альма облизывает его, ревниво смотрит на мальчика. Витька пытается подобрать ему имя и решает назвать неуклюжего щенка Мухтаром, как в кино. Будет с ним ходить на охоту, ну, когда оба они подрастут.

Вовка с Валькой смотрят телевизор. Им всё ровно что смотреть, всё интересно, лишь бы картинки двигались, звук был, песни так песни, кино тоже интересно посмотреть. Кино показывают и в клубе, да редко. И туда идти надо, платить надо. А дома тепло, ни кто не мешает, лишь соседи иной раз просятся.

Аня скучает одна, смотрят, как по оконному стеклу стекают капли дождя. Где-то в лесу валит сосны её Федот. Федот чистит у коровы, а Ефросинья ушла за водой. Продавщица Ольга лежит на мягкой постели. Ребятня её, забравшись на широкую печь, играют одной машинкой. Мира, как всегда, не хватает. Обиженный Ванька мечтает быстрей вырасти и купить настоящую машину, даже две машины, много машин. Мать шикает на расшалившихся сыновей и мечтает, как она скоро родит, установится хорошая погода, и они заготовят много сена.