Пожарная застава квартала Одэнматё

Верного сакуратайского пса вспоминали. Но редко. И молча. А однажды Сакуратай заплатил полновесным осакским серебром за то, что не должен был никогда знать. Что однажды одной страшной грозовой ночью черный человек, служивший в замке Эдо, пропал. А позже в одном из рвов замка нашли страшно изуродованное, неузнаваемо раздутое от долгого пребывания в воде тело. И кажется — а об этом вообще было запрещено говорить, — это был именно он...

В первое лето после свадьбы у Хироко, как и положено, родился сын.

Вроде бы не так уж много времени прошло с тех пор, а вот уже бегает маленький по двору. Однажды он унаследует все. Плохое и хорошее. От матери и от отца.

Тоже любит голубей...

***

Сакуратай умолк и начал выбивать в пепельницу давно погасшую трубку…

Молча мы встретили окончание его рассказа. Я не знал, что сказать. И то, что последняя свеча уже какое-то время назад погасла, мы тоже не сразу заметили. В храмовой зале не стало темнее. Светало.

— Рассвет, — потерянно произнес настоятель Окаи. — Наконец-то.

Глава 9. Еще один вечер в храме близ Одэнматё

Выйдя через пару часов на свет, в наступающую на свежесть утра полуденную жару, я застал у ворот храма настоятеля Окаи, наставляющего Кинтоки, того мальчишку из банды Икимару, что грабил пепелище вместе с Сухэем. Мальчишка часто кивал, затем забрал у настоятеля сложенную бумагу, сунул за запах юката и помчался прочь в сторону моста Нихонбаси, мелькая босыми пятками.

— Я вижу, вы готовы довериться этому молодому человеку, — произнес я, приблизившись.

Настоятель Окаи обернулся и поклонился:

— Я знал его еще младенцем. Как и многих тут. Полагаю, в какой-то мере я могу довериться каждому.

Помолчав, настоятель добавил:

— Я благодарю вас за то, что остались вчера со мной.

— Это самое малое, что я мог сделать, — как положено беззаботно засмеялся я, и это было действительно так. Конечно, я не мог оставить его одного, покровителя и гостеприимца. Долг воина — защищать порог благодетеля.

— Можете на меня всецело рассчитывать и в дальнейшем, — поклонился я.

Лицо настоятеля разгладилось, и он впервые улыбнулся. И я хорошо понимал его. Тяжко столкнуться с подобным в одиночку…

А мое спокойствие, похоже, всерьез удивило настоятеля. А я… я просто словно вновь почувствовал себя дома, в пору нашего дозора за спокойствием духов. Тогда и не такое случалось…

И сейчас я был готов ко всему.

— Я отправил письмо в родительский храм, — настоятель показал туда, куда убежал мальчишка. — Нам помогут. А пока нам остается только бдеть и держать посторонних подальше от храма.

Настоятель показал на двух кумушек, испуганно жавшихся у ворот. Когда они поняли, что их заметили, умчались прочь, только что без визга во все горло.

— Конечно, — ответил я.

Вскоре явился недовольный Нагасиро и все остальные.

— Где вы были всю ночь? — воскликнул малыш Тогай. — Эта сумасшедшая с пожара промчалась вчера через весь квартал с безумными криками. А когда мы пришли в храм, а вас нет, чего только не передумали! Мы вас везде искали! Пришлось заночевать у Оки на Рыбном рынке, когда ворота закрыли! А там жуть как тесно!

— Действительно, — безучастно добавил Нагасиро, что, видимо, было у него высшей формой недовольства. — Хотелось бы знать, где вы таскались все это время.

— Мы были в Ёсивара, — смущенно отозвался я.

— Ну надо же, — даже Нагасиро несколько удивился.

— Мы искали там одну скверную вещь, а не того, о чем вы все подумали, — терпеливо объяснил я. — И мы ее нашли. Скоро из родительского храма настоятеля Окаи приедут и заберут ее. И все кончится.

— Что за вещь? — коротко спросил Нагасиро.

И не рассказать стало невозможно. Я и рассказал.

— Ничего себе, — подал голос старший из братьев, Хаято. Здоровяк Саторо Оки задумчиво ковырял в носу пальцем и молчал.

— Жаль, — произнес Нагасиро, и произнес очень недовольно, — что вы не дождались нас. Ну, я понимаю, почему вы так поступили, только впредь ставьте нас в известность. Мы же тоже взяли на себя ответственность за это место.

У меня возникло непреодолимое желание извиниться.

— А где эта штука? — с волнением выпалил малыш Тогай, чем и спас меня от очень неприятной ситуации. Я повел всех смотреть.

Ящик, обклеенный запирающими печатями, стоял перед алтарем. Желания касаться его ни у кого не возникало.

— Такое я только в театре видел. Никогда не думал, что увижу такое сам, — задумчиво произнес Нагасиро. — Как жаль, что нас с вами вчера не было. Но сегодня мы от вас ни на шаг не отойдем.

Да он, оказывается, просто сожалеет, что пропустил редкое зрелище! Кабукимоно, одним словом…

— Сегодня увидите все своими собственными глазами, — смущенно произнес я.

***

Человек из родительского храма настоятеля Окаи явился уже тогда, когда солнце перевалило вершину полудня и неудержимо покатилось к горам на западе. В жарком воздухе разлилось предчувствие ночного влажного покоя.