Пожарная застава квартала Одэнматё

— Ну, может, я и знаю что-то такое и могу рассказать, — мило смущаясь, сомневалась служанка, — но разве что хозяйка мне позволит…

— Расскажи, Окими, — соизволила дать свое соизволение дама Магаки.

— Конечно-конечно! — в восторге подхватил Канкуро. — Расскажи, Окими! Расскажи нам все!

— Ну, если вы настаиваете, — служанка смущенно спрятала ладони под согнутые колени. — Я знаю только одну такую историю. И это не совсем история. Это… Впрочем, не важно. Это история. История о священном кото, обтянутом шкурой кошки-оборотня.

Глава 16. Кото из шкуры кошки-оборотня

Кото — древняя островная цитра, тыквенный резонатор которой испокон веков — чтобы добиться прелестного мяукающего звука — обивают кошачьей шкурой. С таким кото Окими и прибыла в столичный публичный дом на праздничный пир, обернувшийся тем жутким громким убийством.

Окими встретили в доме холодно: совсем юная девчонка, проданная родителями за долги в веселый столичный квартал, не нуждается в теплом приеме — посидит на холодных досках комнат для прислуги. Может, и будет когда-нибудь от ее крестьянской музыки какой-то толк…

Окими сидела и мерзла в неотапливаемой части дома и ждала, когда о ней вспомнят.

Там ее и нашла дама О-Тоё.

Сначала темную комнату по полированным доскам миновала здоровенная пушистая кошка трехцветной счастливой расцветки, сверкнула на Окими желтыми глазами и скрылась в соседней комнате, где громко замурлыкала.

А потом из комнаты явилась и ее хозяйка — в приспущенном с шеи алом кимоно с золотыми фениксами, с огромным бантом впереди, на высоченных гэта черного дерева с ажурной прической, напоминающей драгоценного паука. Ойран — непомерно дорогая девица из этого дома, доступная только очень богатым посетителям. Сразу видно — звезда веселого квартала.

— Кто это у нас? — удивилась продажная дама, наклоняясь над Окими. — Я тебя еще здесь не видела. Ты у нас новенькая? Ты на этом играешь?

— Да, многоуважаемая, — низко, как наставлял батюшка, поклонилась Окими.

Дама засмеялась в голос, изящно прикрыв рот узорчатым веером:

— Не смеши меня! Зови меня О-Тоё, милая. И хватит сидеть в темноте — идем за мной. Там весело.

И Окими встала и как завороженная пошла за нею вслед, к свету и шуму.

И там действительно был весело. Пир гудел. Мужчины уже изрядно выпили, расслабились, девицы подливали им без устали. Посетители встретили даму О-Тоё восхищенными криками.

— А где прячется причина это восхитительного сборища? — громко вопросила дама О-Тоё. — Где наш владетельный князь?

И вправду? А где князь в то время, когда этот цветок Тростникового Поля явился на землю?

Побежали искать князя и довольно быстро нашли. Мертвым на холодной постели в одной из задних комнат. С разорванным горлом.

Крик ужаса разнесся по дому. Служанки с воплями побежали по коридорам, мужчины напуганно оставили выпивку.

Всеобщее бегство остановил один человек.

— Всем стоять! — крикнул благородный муж Дзёбэй, вассал убитого князя, обнажая меч. — Убийца еще в этом доме. Всем стоять. Клянусь — я найду его, прежде чем покончу с собой от стыда. Всем стоять, или я перебью здесь всех и наверняка достану виновного.

— Но как мы найдем убийцу? — закричали перепуганные гости веселого дома. — Человек не в состоянии нанести такие раны, это следы огромных когтей!

— Я выясню, кто это мог быть, — холодно ответил Дзёбэй. — Садитесь на свои места, пожалуйста.

Тусклый блеск его меча убеждал надежнее любых слов. Все расселись по своим местам. Многие продолжили пить то, что было у них в чашах, уже не от веселья, а от беспокойства.

Окими сидела за спинами гостей в обнимку со своим кото, едва живая от страха. Сидевшая рядом с нею дама О-Тоё повернулась к ней и шепнула:

— Как скучно здесь становится, и я уже замерзаю. Милочка, знаешь ли ты музыку камигакари, что играют для снисхождения духа, или демона, или божества на подготовленного человека?

— Да, многоуважаемая, — прошептала Окими. — Я играла для служителя в нашем храме Инари, когда искали похитителя риса, и дух рисовых полей снизошел на него…

О-Тоё насмешливо фыркнула и произнесла:

— Значит, ты поможешь мне.

О-Тоё встала и громким возгласом перебила Дзёбэя, пытавшегося выяснить у полупьяных гостей, где кто сидел и куда выходил, когда и надолго ли:

— Мы можем спросить самого князя, господин Дзёбэй!

Дзёбэй, неприятно удивленный, нахмурившись уставился на нее.

Дама О-Тоё предлагала обряд нисхождения духа. Она указала на Окими — девочка будет играть для духа на своем кото, она указала на Дзёбэя, — он верный вассал, он будет надежным вместилищем духа погибшего. Сама она будет вопрошать.

— Давай, деточка, иди сюда, — позвала дама О-Тоё.

Ежась под общими взглядами, Окими вышла на середину зала, устроилась на полу, сняла с кото чехол, взяла его в руки и дернула струны костяным крючком. Дзёбэй с недоверчивым выражением на лице устроился напротив, дама О-Тоё встала рядом и оглядела обоих и произнесла:

— Начнем, пожалуй. Играй, деточка.

И Окими начала играть. Не сразу, но уже скоро щелкающий звук сдернутой струны начал тревожить границу между живыми и уже не.