Читаем Пожарная застава квартала Одэнматё полностью

Пожарная застава квартала Одэнматё

— Ну что вы, господин Исава, это все крестьяне, нажгли с излишком, старательные они у нас очень… На мануфактуре места не нашлось, вот нам и отгрузили прямо от Товарных ворот. Господин Накадзима потому и ревизию провел, и недостачу нашел. Все-таки счастье, что есть друзья, готовые поддержать человека в такой трудный момент. Мы все за вас переживаем, господин Исава, поверьте. И за господина Накадзиму, конечно, тоже. Жаль-то как его, очень достойный человек, вот прямо как вы, господин Исава, всегда спросит как дела, совет какой даст...

— Да, — задумчиво ответил я. — Так и есть. А что с углем этим теперь будет?

— Даже и не знаю, господин Исава. Сложно теперь будет разобраться, что теперь откуда и куда, ведь господин Накадзима теперь… Хотя, говорят, новый старшина на пороховую мануфактуру уже назначен.

Я резко перевел на него взгляд:

— Вот даже как? И кто?

— Ну кто же мне доложит, господин Исава. Это ж так, люди поговаривают. Кого-то из Молодых назначили… Ну да разберутся, думаю, потихоньку, полегоньку. У нас же всё записывают, начиная с Товарных ворот и до мануфактуры вплоть. Все до рисового зернышка подбиваем.

Он был горд собой. А я нет. Не был. Молча кивнул ему и пошел прочь.

***

Перед входом в казарму я сначала привел себя в порядок после работы с землей, отряхнув пыль с рукавов. Потом прошел по длинному коридору в свою комнатушку.

Я сел на пол возле свернутого у стены футона, глядя на пакет с одеждой в руках, и задумался.

Такое впечатление, что все в замке уже знали. Скорее всего, так оно и было. В коридорах замка со мной раскланивались люди несопоставимого ранга, которые годами не замечали моего присутствия. Накадзима должен был сделать то, что должен, а я вызвался помочь ему, рискуя своим непрочным положением, — воины в наши мирные времена склонны уважать уже за эту малость. Сэппуку не частое решение в последние годы — и это их впечатляло.

Я мог легко себе представить, как они высказывают такое же одобрение самому Накадзиме. Как он идет по замку, а встречные выражают ему теплые чувства и полную поддержку в его ближайшем намерении покончить с собой. Может, кто-то из Молодых даже процитирует что-то к случаю из сборника тысячи лучших трехстиший.

Он выбрал. Он должен умереть.

Но еще не выбрал я. Я был виновен, а Накадзима — вовсе нет. Я участвовал в том, в чем его обвинили, не он, и я не мог ему ничего сказать. Он прекрасный человек и замечательный воин, а кто тогда я? Мне было стыдно оттого, что меня принимают за такого же отважного человека, как Накадзима.

Ведь это кто-то из нас все-таки передал селитру с самого склада Юи Сосэцу. Человеку, желавшему сжечь целый город. Город сёгунов дома Токугава, Восточную столицу, Эдо.

Это его дело сорвалось, сам Юи мертв уже лет пять как, но отголоски этого замысла продолжают убивать непричастных.

Китайскую селитру поставляет сёгунат, его надзиратели следят за расходом. Серу к нам привозят со склонов огнедышащей горы Асама. В нашем княжестве Какэгава в окружающих ее сосновых лесах крестьяне жгут древесный уголь, а на мануфактуре в замке смешивают порох. Пропажу пороха заметили бы сразу, он все время на глазах у самого Накадзимы. А вот селитра, ее расход контролировать сложнее…

Исчезнувшая селитра могла быть найдена следователями сёгуна, но тогда нас всех уже трясли бы надзиратели Ставки. Значит, ни Юи и никто из участников его заговора, схваченных надзирателями Ставки, ни в чем таком не сознались. Значит, селитра до сих пор где-то там. Может быть, спрятана в Сумпу, родном городе Юи, а может, в самом Эдо. В отличие от пороха, селитра хорошо хранится.

Где-то здесь, в замке, есть записи о вывозе груза того же объема, если начать с них, то можно все найти, можно отследить груз до самого получателя. Подать документы ревизору, что прибывает в замок сегодня вечером, и кто знает…

Кто знает, чем это все кончится для княжества... Меня-то в любом случае ждет смерть. А Накадзима может быть спасен.

Как говаривает господин старший садовник, в любой сложной ситуации выбирай смерть.

Что ж. Значит, я выбрал.

Я взглянул на упаковку с одеждой для сэппуку у меня в руках, сунул ее на футон, резко поднялся; в соседних комнатках притихли, слушая, как я отодвигаю дверь и иду прочь. Обуваясь на большом камне у входа в казарму, я услышал, как там, у меня за спиной, возбужденно шепчутся праздные пехотинцы.

Я встал и пошел. Мой путь лежал к Товарным воротам. Остряки из Молодых звали их Торгашескими, а воинов, что там несли службу, — торгашами. Не в лицо, конечно. И за задвинутыми дверями. Служба там была, само собой, куда менее почетна, чем у Парадных ворот, через которые въезжал и выезжал за пределы замка наш князь.

Но все, что вывозят из замка, описывается. И то, что ввозят, тоже. Я и сам это знал, кстати. Но спасибо простуженному приказчику, что напомнил.