Пожарная застава квартала Одэнматё

— Ты всегда можешь уйти, — хладнокровно ответил я. Рискуя, конечно. Но, по сути, — верно.

— Может, я зря надрываюсь! Может, мы вовсе несем ложный ящик с камнями!

— Может, — ровно ответил я. — Тебе лучше знать. Это ты у нас из банка. Я-то его просто на дороге подобрал.

А он не знает, что нет второго ящика. Интересно…

— Давайте я найму носильщиков, господин Исава!

— Никаких носильщиков, мы уже говорили об этом.

Помолчав, я спросил:

— Что случилось, Итиро? Что там вчера было?

— Там у них есть девушка…

Я только вздохнул. Ну, конечно.

— Что с ней?

— Я знаю ее. Это дочка одного нашего поставщика, я работал с ними когда-то.

— Понятно.

— Они продали ее даже не ради денег! Просто избавиться. Ее никто замуж не берет. Старая уже. Нельзя так.

— Вот как…

— Я думал забрать ее, но этот… потребовал десять рё!

— Большие деньги, — согласился я.

— Я могу собрать столько. Но к тому времени они уже сдадут ее в Эдо.

— У меня нет таких денег. Я не могу помочь тебе.

Взгляд, обращенный Итиро на меня, был так тяжел, что я даже не сразу понял почему.

— Так, — произнес я кратко. — Если ты действительно считаешь, что я хотя бы подумаю об этом, лучше тебе уйти прямо сейчас.

Сам не заметил, как положил руку на ножны меча. Что это я? Да нет — рубить его я не буду. Но все же как он так подумать мог, что я вскрою ящик, вот же похотливая обезьяна…

Итиро отвел взгляд. Устыдился? Похоже, да.

— Простите, господин Исава. Я был неправ. Вы жизнью рискуете…

Вот кстати да. Напомнил.

Я мог бы накричать на него, конечно. Напомнить о верности если не княжеству Какэгава, так семье Едоя. Это его бы проняло. Но не потребовалось. Он, видимо, все это сам с собой сделал. Задвинул свое горе далеко вглубь. С глаз долой, как каждому порой приходится.

— Ну что? — спросил я. — Идешь со мной?

Очередь перед заставой уже выстроилась вновь. Двигалась она значительно бодрее, чем вчера вечером, — стража еще не утомилась. А княжеский поезд пропустили еще вчера, заперев за ним ворота.

Чиновник, ответственный за чтение пропусков, сидел под навесом у дороги, удобно расположившись на возвышении. Люди подходили к нему с поклоном, подносили документы. Тот читал, бесстрастно возвращал — пропущенные проходили дальше. Следующий.

Старик кукольник документов не имел — ну да от него их и не требовали. Покажи театр. Куклами управлять умеешь? Свободен. Следующий.

Сбоку от помоста стояли в стойке копья с длинными перекладинами — подсекать и прижимать к земле, вилы с изогнутыми усами для захвата за шею и прочие древковые инструменты для наведения порядка и пленения возможных нарушителей. Было инструменту много, и был он длинный — мечом если прижмут — не достать. Внушало почтение.

— Вчера, — произнес стражник, не отрывая глаз от моей подорожной, — тут проходило еще несколько ваших, из Какэгава. Почему не вместе?

Я онемел. К счастью, он не смотрел на меня и я ничем себя не выдал. Тихо вздохнув, я взял себя в руки:

— Я садовник, господин стражник. Я иду в Эдо устраивать сад в усадьбе господина нашего князя. Мы немного отстали — саженцы требуют ухода. Спешить нельзя — погибнут, а по утрам сейчас еще холодно.

Стражник опустил подорожную, взглянул на меня, на Итиро, на ящик с привязанным сверху деревцем. Итиро подобострастно заулыбался.

Стражник вернул подорожную:

— Проходите.

Мы прошли.

Наши, значит. Вчера прошли. Ах вот как.

Убийцы воспользовались подорожными и одеждой наших воинов. И теперь они где-то впереди нас. Мимо них мы не пройдем, другой дороги на Эдо отсюда нет.

Скверно.

Позади купчишка сгонял к навесу своих голосистых девиц. Лицо чиновника под навесом приняло неописуемое выражение страдания пополам с ненавистью. Понимаю, хлопот с ними. Ну, сейчас он им задаст… Хорошо, что мы раньше прошли.

Итиро застрял за оградой, высматривая свою девицу, о тяжести ящика даже забыл. Я постоял рядом, глядя через его плечо, как стражники выстраивают девок в ряд для проверки примет. Ни одна не посмотрела в нашу сторону достаточно долго. Так я и думал.

— Кику, — вдруг позвал он.

Одна из девиц замерла, обернулась, посмотрела на нас. Поколебавшись, подошла. Девица как девица…

— Господин Итиро? — спросила не храбро.

— Я вызволю тебя, Кико, — глухо произнес Итиро. — Я найду тебя.

Этими он ее, кажется, и добил.

— Не нужно! — почти закричала она, так что охранники оглянулись. — Не нужно меня вызволять! Идите своей дорогой, господин Итиро, и не терзайте меня! Не терзайте меня больше!

Отвернулась и, мелко семеня, побежала прочь.

— Нам пора, — сказал я Итиро, чувствуя издалека внимательный взгляд стражника под навесом. — Идем.

Безмолвно он разжал ладони, оторвал побелевшие от напряжения руки от бамбуковых кольев ограды, медленно развернулся и пошел прочь. Я пошел за ним.

Не знаю, что у него осталось на сердце после той ночи на заставе Хаконэ.

К полудню мы спустились с перевала к морю. А вечером мы были уже в Одовара, утонувшей в вишневом цвете.

До Эдо оставалось идти дня три.

Было уже совсем тепло.

***

Между Ходогая и Канагавой они настигли нас — когда до Эдо оставалось меньше дня пути.

Это была их последняя возможность, и они ее не упустили.