Пожарный кран № 1

— Все будут счастливые, потому что Машина не допустит страданий! горячо говорит Кузя и при этом размахивает руками. — Приведу простой пример, чтоб тебе было понятней…

Вы ведь уже знаете: Кузя любит объяснять все на простых примерах.

— Простой пример: представь себе, что какой-нибудь Саша полюбил какую-нибудь Наташу. Они поженились. А спустя некоторое время выяснилось, что они, оказывается, ошиблись: им только казалось, что они любят друг друга. А теперь им стало совершенно ясно, что они терпеть друг друга не могут! И вот они живут и страдают. Ссорятся, говорят друг другу злые слова. Конечно, никто им не запрещает расстаться, разъехаться в разные концы города (можно и вовсе в разные города) и больше никогда друг друга не видеть. Но у них, между прочим, есть сын. Назовем его Алеша. И если они расстанутся, то страдать перестанут, но тогда страдать будет Алеша. Он ведь их обоих любит…

Катя внимательно слушает Кузю.

— Так вот! — строго говорит Кузя. — Моя Машина таких ошибок просто не допустит! Она все быстренько сосчитает и выдаст ответ: «Саша и Наташа! Вы друг другу не подходите. Выбросьте все эти глупости про любовь из головы, быстренько разойдитесь в стороны, и чтоб я вас больше вместе не видала!» Понимаешь, как все будет справедливо и хорошо? — спросил Кузя, а Катя вдруг засмеялась, взъерошила длинному Кузе волосы:

— Какой ты, оказывается, еще ребенок…

МЯТЕЖНЫЙ ЗАЙЦЕВ

Бедный Вовка! Он поссорился с Анькой. Навсегда. Прощай, Анька, ты оказалась предательницей! Прощай, дом на берегу моря… Плохо Вовке Гусеву, тоскливо, а тут еще Мотя пристал — тащит Вовку к аптечке. При чем тут коленки, когда у Вовки душа болит. Разве йод поможет?

Мотя, между прочим, тоже бедный… С минуты на минуту может явиться в Дом пионеров классная, уж она наговорит Михаилу Павловичу!..

Надо что-то придумать, отвести от Еремушкина беду. А что придумать?

Мотя ведет Вовку в репетиционную, там аптечка. Вовка молча упирается. Мотя молча тянет. Каждый думает о своем, и вдруг…

— Да отцепись ты от меня! — сказал сердитый взрослый голос в соседнем коридоре. — Что ты лезешь не в свое дело!

Ужасно, между прочим, знакомый голос… Где-то они его слышали, и Мотя, и Вовка.

А невзрослый вежливый голос Славы Зайцева ему отвечал:

— Уходи отсюда, пожалуйста. Все равно я тебя туда не пущу.

— Я тебя и спрашивать не буду!

— Ты туда не пойдешь!

— Пойду!

— Не пойдешь!

Странный это был разговор. И шел, видно, давно.

— С кем это он? — подивился Мотя, устремляясь к месту действия. Вовка поплелся за ним.

В соседнем коридоре, спиной к ним, стоял давешний Вовкин незнакомец, то ли иностранец, то ли еще кто.

«Я ж окно-то так и не открыл, — вспомнил Вовка. — Как же он сюда попал?»

Незнакомец стоял сунув руки в карманы, и даже так, со спины, он казался Вовке ужасно знакомым.

«Где же я его видел?» — попробовал припомнить Вовка Гусев.

— Тебе ясно говорят: уходи! — Голос у Славика Зайцева был напряженный, отчаянный.

— Знаешь что! — разозлился странный незнакомец. — Надоел ты мне!

Он шагнул вперед и, легко отодвинув Славика, пошел по коридору.

Зайцев некоторое время стоял и смотрел ему в спину.

— Стой! — вдруг крикнул он. — Обернись!

Голос Зайцева зазвенел от незнакомой и пугающей решимости.

Незнакомец с досадой оглянулся. Ах, какое знакомое у него было лицо: усы чуть закручены, орлиный нос… Вот только глаз не видно из-за черных очков.

«Где же я его ви…» — только и успел подумать Вовка, а больше он ничего не успел. Потому что тут образцово-показательный ребенок Слава Зайцев подлетел к усатому и дал ему в глаз…

Усатый был высок — Зайцеву пришлось подпрыгнуть… Очки слетели, мужественное усатое лицо дрогнуло…

И в этот миг Вовка Гусев его узнал!

— Д'Артаньян! — ахнул он, будто наяву увидав: над Парижем поднимается солнце, а в город въезжает отважный мушкетер на костлявом коне…

И вот теперь любимый герой, на которого десять дней подряд Вовка любовался, затаив дыхание у телевизора, стоял посреди коридора, а под левым глазом у него медленно начинал светиться «фонарь»…

— Отлично! — радостно крикнул Мотя. — Вы — Павлик! Я вас сразу узнал.

Павлик стоял и держался за глаз, а мятежный Зайцев глядел исподлобья на дело рук своих… Слава и сам от себя такого не ожидал, но что было делать? Ведь жалоба пока дойдет…

«Конечно, драться нехорошо, — успокаивал себя примерный ученик, круглый отличник, гордость школы. — Но может быть, с нехорошими людьми драться все-таки можно?..»

Вопрос этот пока остался нерешенным. Потому что дежурный режиссер показал Славику свой большой кулак и сказал:

— Не тронь его, Зайцев! Он мне нужен живой…

ВАСИЛИЙ БАЛАБАНОВ В РОЛИ ЗМЕЯ ГОРЫНЫЧА

Недаром, ох, недаром ходил перед самой елкой за Генкой Овсянниковым танцор Вадик Березин и предлагал свой японский фонарик:

— Давай меняться!

Генке фонарик понравился, но когда он услышал, на что…

— Обалдел?! — только и спросил он у Вадика. И ушел, крутя пальцем у виска, переодеваться.

Натянул кольчугу и шлем, взял меч-кладенец и пошел за кулисы…