Пожароопасный период

– Так ведь запишет в медкнижку, а потом бегай по врачам, проходи комиссии. А последствия? Э-э! Был у меня друг. Ну пришел из арктического рейса, пожаловался в поликлинике: что-то плохо спал, бессонница мучила.

– А что болит? – спросил доктор.

– Да ничего не болит, – ответил друг. – Тогда доктор дал направление к невропатологу. А тот возьми да и отстрани его на полгода от плаваний. А потом через полгода и совсем списали на берег. Так что лучше не рисковать, если хочешь плавать, не жаловаться врачам на свои недуги. Спроси моряка, который хочет плавать, что у него болит? У любого! Ничего не болит.

Опять сидим на открытом партсобрании. Капитан рассказывает как сработал экипаж за минувшие полгода. Первый рейс – бразильский кофе, какао-бобы принес большую прибыль. Сэкономлено время, но рейсовое задание недовыполнено, поскольку неразумно спланировано. Нынешний рейс идет с недогрузкой 300 тонн. Могли взять в Сантусе контейнеры с кофе, но пароходство не дало добро на этот груз. Может быть, в Европе возьмем эти 300 тонн для Союза. Не возьмем, летят премии в инвалюте и чеках. Что-то заплатят в соврублях, но немного.

Поднимается стармех Злобин. У него свои проблемы: переработка машинной команды. На стоянках, в портах, когда ведут ходовой ремонт, профилактику, механики, мотористы работают по 16 часов в сутки. Какие тут экскурсии по достопримечательностям!

Криков: сокращать команды надо за счет чего-то! Например, механизации и автоматизации работ, лучшего инструмента! Посмотрите, чем мы работаем! Я наблюдал в Гамбурге, как немцы меняют часть борта изуродованной при столкновении кормы. Приехал человек, «нарисовал» мелом на борту. Вырезали. Пришел другой человек для зачистки. У него в ведерке набор зубил. Он меняет их в доли секунды, когда нужно для обработки краев. У нас одно зубило. Вот и поработай им. А посмотрели бы на Канонерке, как уродуются ремонтники! Да после восьми часов работы мысль у них не о концерте в театре, а – где «засадить» стакан водки?! Людей сократили в экипажах, производительность вроде бы повысилась, возросла интенсивность – на износ! – при той же зарплате. Причем когда старый флот требует большего досмотра, догляда.

Знакомился перед собранием у помполита с планами партмероприятий на июнь-июль. Все тоже, как и было: поднять политический уровень, улучшить, организовать. Изучить то, изучить другое. Откликнуться делами на решения. съезда, партконференции, пленума. А в идеале бы! Воспитание – поэзией, искусством, живописью, , музыкой. Речь идет о душе. А высокоорганизованная, морально и нравственно чистая душа предполагает и соответствующий дух, поступки. Но это в идеале, как ни грустно сознавать. В реальной жизни моряка – маклаки, беготня за тряпками, за дефицитом.

В такие он условия поставлен. Как и все мы!.

20

Возле островов Зеленого мыса ходят зеленые волны. Мы спускаем на воду шлюпку, которую, как щепочку, начинает курдать с гребня волны на гребень, из провала – в провал. Орут чайки, много чаек. И крики их становятся настолько осязаемыми, будто попал в другое пространство, другую стихию. При полном ходе океанского судна, при его громадности и мощи ничего такого не ощущаешь – ни нутром, ни зрением. Заводим мотор, трогаемся – в брызгах и дыме из выхлопной. Глянешь вперед и замирает душа: то там, то там среди волн мелькнет, как нож, как ятаган, острый спинной плавник акулы. Сидим притихшие, сосредоточенные.

Впереди метрах в пятистах покачивается на волнах встречный сухогруз Балтийского пароходства, с которого мы должны взять себе на борт проверяющего – капитана-наставника Синцова. Наконец подруливаем к подветренному борту судна, капитан с чемоданом спускается по штормтрапу. Его подхватывают сильные руки матросов нашей шлюпки.

Вся эта операция происходит в пределах часа. И вот мы опять, гуднув на прощание идущему в Южную Америку «коллеге», движемся вперед, в Европу.

Да-а. Все же какими красивыми, надежными бывают флотские ребята. Так я о них думал и раньше, знакомясь по таким фильмам, например, как «Путь к причалу». Да так оно и есть: в целом это хороший народ, индивидуально – чуть ни каждый. Но «внутренняя атмосфера» – как любит выражаться Криков! – тут порой только руками разводишь.

– Поговорим сегодня о стиле работы, – говорит электромех, когда поздненько вечером захожу к нему в каюту.

– Опять о помполитах! Давайте потише, а то Владимир Александрович как ра-а-з вот за этой переборкой спит.

– А пусть слушает. Так вот на одном пароходе был первый помощник.

Начинаю хохотать.

– Знаете, у нас беседы начинаются с зачина – в некотором царстве, в некотором государстве, на одном пароходе.