Пожарский

Из-за опричнины, политических казней, Казанской ссылки, перевода старинных областей вотчинного землевладения в государев двор древняя наша аристократия боялась, что у нее конфискуют земельные владения. По этой причине она пускалась в разного рода хитрые комбинации с монастырями. Жертвуя земли обителям, русская знать обставляла сделки разного рода лукавыми оговорками, и частично земля (или хотя бы доходы от нее) оставалась под контролем вотчинника-жертвователя. Так, в 1572/1573 годах князь Ф. И. Пожарский с сыном Михаилом (дед и отец Дмитрия Михайловича) отдали сельцо Калмань Троице-Сергиеву монастырю. «А взяли здачи» — 400 руб.[369] Иными словами, почти что продали землю, а не пожертвовали. «Нестабильная политическая ситуация в России в 1560–1570-е годы, — пишет историк землевладения М. С. Черкасова, — вселяла неуверенность в сознание многих знатных феодалов…» Опасаясь за судьбу своих вотчин, они раздавали землю обителям, но «…многие князья, передавая свои земли в монастырь, оставляли их у себя «до живота». Возможно, это и позволяло им как-то обходить… законодательство. В таких случаях не всегда с точностью до года удается установить, с какого же все-таки времени данная вотчина стала полной собственностью монастыря. На практике некоторые вотчины могли удерживаться в пределах семьи не одно поколение».[370]

Помимо старых вотчин за Пожарским числится еще 5318 четвертей «выслуженных вотчин» и 1166 четвертей вотчин купленных. А для таких покупок надо было иметь огромный доход. К ним добавлялась без малого тысяча четвертей поместных земель, притом в 1640 или 1641 годах он получил в поместье сельцо Буканово Серпейского уезда явно не за военные заслуги, а за административные. Это 205 четвертей земли — отнюдь не бедное пожалование.[371]

Как можно убедиться, на закате жизни Дмитрий Михайлович — весьма богатый землевладелец. От службы он никогда не наживался. Более того, честно выслуженное состояние Пожарский время от времени бросал на латание хозяйственных дыр, обойденных вниманием государственных казначеев. Средства свои он тратил на государственные нужды нередко: платил за транспорт при перевозке хлеба в действующую армию, нанимал лошадей для встречи посольств и даже покупал пищали для защиты Спасо-Евфимьева монастыря от татарских набегов.

Вероятно, князь до такой степени был слит со своей страной и со своим народом, что считал личным долгом входить в подобные расходы.

Это не столь уж необычное поведение для старомосковского вельможи: так поступали многие. Но и не норма. Среди знатных людей, живших при первых Романовых, известно немало любителей направить казенный доход под крышку собственного сундука…

Итак: с 1618-го по 1632 год князь Дмитрий Михайлович Пожарский военную службу не исполнял. А позднее, по прошествии Смоленской войны, он не будет исполнять ее до самой кончины. Таким образом, последняя четверть его жизни прошла по большей части в мирных трудах. Исключением стали несколько боевых эпизодов во время Смоленской войны: тогда Пожарский сыграл второстепенную роль, справился с поставленными задачами, но о «спасении отечества» речь уже не шла. Тем не менее правительство щедро награждает его за административные службы. Как управленец князь высоко ценится, как политик он имеет возможность проводить свои решения в жизнь. Он не знает опал и ссылок, он входит в высшую правительственную сферу. О нем неплохо заботятся при местнических тяжбах. Он богат, наконец.

Для государственного деятеля, чей звездный час давно миновал, это очень хорошая судьба.

Последняя война

Как в России, так и в Польше знали: большая война не за горами.

Деулинские соглашения обеими сторонами рассматривались как временная мера, промежуточный результат. Они ничего не определили окончательно. Правительство Михаила Федоровича имело все основания досадовать на горькие статьи Деулинского перемирия. После нашествия королевича Владислава измученная страна отдала очень значительные территории. Московское правительство давно примеривалось, как бы вернуть потерянное, особенно Смоленск. С запада над русской столицей нависала вечная угроза нового вторжения: Вязьма стала пограничным городом, а сколько от нее до Москвы? Несколько суток для хорошей кавалерии…

Наконец, в 1632 году Московское государство решилось пересмотреть итоги предыдущей войны с Речью Посполитой, используя вооруженную силу.

Международная обстановка складывалась как будто самым удачным образом. Стокгольм заключил с Москвой соглашение о совместных действиях против общего врага. Весной 1632-го в Польше грянуло межкоролевье.

Россия проводила лихорадочную подготовку к походу. Помимо своих сил правительство набрало целую армию западноевропейских наемников. Возглавить наступление на Смоленск должны были два ветерана Смуты, два самых ярких вождя русского воинства тех лет — Михаил Борисович Шейн и князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Символично, что Шейн когда-то отстаивал этот город от агрессии Сигизмунда III, а теперь шел очищать его.

Но… Пожарский отказался. Сказался больным.