Пожарский 2 (СИ)

Некогда это был огромный, богатейший город. Так случается — торговые пути свернули в сторону, и Узра захирела, превратившись, образно говоря, в постаревшую красавицу, а после и вовсе в мумию. Единственное, чего я не ожидал — что увижу не джунгли, почти скрывшие собой город, а сухие пески.

Тут день ещё не успел смениться вечером, восток едва начал сереть.

— М-да… — Кузя оглянулся вокруг. — Горуш, мрамор не слышишь?

— Ха! — хрипло воскликнул элементаль. — Да он тут повсюду! Мы стоим на нём — всё под толстым слоем песка сплошь завалено кусками мрамора. Это ж умерший город!

— Поставлю задачу чётче: Горуш, ты идёшь вглубь песка и ищешь статуи. Воинов или зверей. Только не коров, на кой ляд нам каменные коровы! Что-нибудь свирепое.

— Понял!

Горуш ввинтился в песок, а Хаарт, вместе со своей стаей бегавший проверить окрестности, вернулся не очень довольным:

— Хозяин, нам не стоит задерживаться здесь надолго. Есть следы гулей[11]. Много.

Неприятно, как ни крути. В отличие от упырей, гулю плевать на солнце. Возможно, оно им не очень нравится, но точно не остановит, если своре гулей захочется закусить человечиной.

Песок метрах в пятидесяти поднялся огромной кротовьей горкой, оттуда до половины высунулся Горуш с двумя статуями под мышками: чёрной и белой. Элементаль вопил:

— Портал! Портал!

Стая разом ощетинила загривки.

Горуш выскочил из песка и дёрнул ногой, стряхивая с себя нечто. Отвратительно-серое тело пролетело по высокой дуге, шмякнулось о песок и тут же бодро вскочило. А из дыры лезли ещё!

— Беги скорей, — сердито крикнул Кузя, — чё орать-то! Купол щас поставлю.

— Кузьма, лучше подкинь-ка мне энергии немного, чтоб надёжнее на выход хватило. Сейчас из-под песка полезут, их тут, похоже, как термитов.

— И все голодные, — хрипло проворчал Хаарт, озираясь.

Я открыл портал, вышагнул в него и придержал для Горуша рамку побольше.

— Осторожно, голову статуе не отбей — зря ли мотылялись?

По всей видимой части площадка вспухала песчаными нарывами, из которых лезли гули.

— Кузьма, Хаарт, выходим, долго не удержу!

Все вывалились в спальню, портал схлопнулся, отчекрыжив бошку одному особо резвому гулю. Голова покаталась по полу и некоторое время щёлкала зубами, пока не успокоилась.

— Сжечь? — спросил Кузя.

— Жги! Веры им нету. Кто их знает, всё изменилось. Вдруг он за ночь тушку отрастит да сожрёт кого?

— И меня ожги, — Горуш брезгливо выставил вперёд ногу. — Тут ребятишки бегают, а я этакую гадость на себе притащу…

— Что, в самое гнездо влез?

— Ну! Так они лежат холодные, неподвижные, как гнилушки, я и не понял сперва…

Пока Кузьма производил санитарные мероприятия, я оценил статуи, которые Элементаль выловил в песках. Белая оказалась легионером, в римских доспехах, с мечом и щитом. А чёрная — большой, лениво развалившейся пантерой.

— Отлич-чно! Воя — на вход в больничку поставить, а пантерку — с того выхода положить, что для Ирины оставлен, в особняк напрямую ходить. Пусть караулит. Обрабатывать уж завтра будем. У меня маны практически нет.

— Так и у меня почти нет, — Кузя многозначительно добавил: — нужной.

— Значит, до завтра оставляем. Горуш, тебя тоже завтра отправлю, не обессудь. Хаарт, на вас — защита дома со двора.

Волки ушли, я завалился в кровать, перед сном проштудировал книжку, выданную наставником по вождению. Шесть листочков со всеми пояснениями — фигня, как говорит Илюха.

15. СКАЧКИ

ВОТ ЭТО БУДИЛЬНИК!

Под утро Кузьму посетила гениальная идея: оставить меня на попечение Горуша — точно ведь никто мимо не проскочи — а самому превратиться в комариную форму да слетать до госпиталя. Мол, в больничке Пожарской всё равно пока народу почти нет, а вот в госпитале — навалом, и, как он сам покаянно объяснял, решил он, что совместно действовать (ману именно с помощью меня прокачивать) — это и вечером успеется, а вот если стрелой обернуться да зародышей смерти поднабрать, то можно будет в скором порядке из драконышей големов наделать.

Вроде, и неплохой получился план. Только того Кузя не учёл, что для сбора энергии смерти спокойная ситуация нужна — чтоб человек не ходил, не ёрзал, и вообще не разговаривал, а лежал бы смирно, в идеале — спал. Для сна как раз было поздновато — обходы по больнице утренние, анализы какие-то. Вот и метался он, пока не нашёл операционную — там как раз самое то было — и случаи тяжёлые, и люди неподвижные. Пока ману собирал, пока то-сё. Провозился, в общем.

А я тем временем благополучно проспал. Ну, бывает! Кузя-то, уходя, Горушу меня караулить наказал, а что разбудить в определённый час надо — забыл предупредить. Тем временем явилась горничная, которой сегодня никто не сказал, что нельзя в господских покоях убираться. Тем паче она знать не знала, что князь в Академию не ушёл, а дрыхнет бессовестно. Зашла в комнаты — а у кровати чудо земляное страшное стоит, глазами светит. Да ещё как спросит её:

— Тебе чего надо?!

В общем, я проснулся от оглушительного визга — спасибо, не шарахнул молнией девке в лоб или каменюкой. Прибежали ещё люди. Женских воплей сразу прибавилось, пока я не гаркнул: