Пожарский-2

Доигрались, морды лошадиные?

Между делом я подумал, что, может, и правильно, что я Юрку Трубецкого не вызвал. Вдруг это не он, а папка его воду мутит, а парень не в зуб ногой о том, что происходит? Представляю себе, как бы он удивился моему стремлению помножить его на ноль.

За обедом ко мне подсела Момоко.

— Привет, Дмитрий! Сегодня все только о тебе и говорят.

— Так не обо мне, а о мече.

Момоко смешно сморщила носик и легко перевела тему:

— Ты такой занятой все эти дни…

Ядрёна-Матрёна, надо было хоть конфет девчонке принести, вот я дурень!

— Не переживай, послезавтра я буду для тебя совершенно свободен. Или ты передумала?

— Н-нет! — Момоко хитро стрельнула на меня глазами. — Но ты ведь не назначил время…

— Как — не назначил? — вот я натуральный дурак, совсем за девушками ухаживать разучился! — В воскресенье в час у музея — сможешь?

— Я приду обязательно. Ой, извини, меня сестра зовёт! — Момоко чинно взяла свой подносик и удалилась за столик к Сатоми, которая действительно делала ей какие-то знаки.

— Да-а уж, ухажёр из меня — просто ах… — пробормотал я себе под нос, и Кузя деликатно промолчал.

Зато мы выкроили время, на пятнадцать минут забежали в пустующий воздушный павильон и немного погоняли воздушные потоки. А потом я приложился к измерителю.

— Ну, вот! — торжествующе заложил петлю вокруг меня Кузя. — Я говорил!

Действительно, по три единицы прибавки.

— Теперь я понимаю, как Кош на живой и мёртвой воде так быстро в архимаги выбился… — я немного подумал. — Нет, на мёртвой, всё-таки. Живую — её поди-ка в таком количестве скоробчи!

Если с мёртвой энергией была проблема в её чрезвычайной… расползающейся убийственности, что ли, то живую поди-ка собери вообще! И если вы думаете, что для изъятия энергии зарождающейся жизни нужно было вытягивать её из зародышей младенцев — то нет. С любыми животными существами вообще получалось — нет. Потому что, если отнять у них часть живой энергии, на её месте автоматически поселялась мёртвая, и всё сразу шло прахом, это ещё древние маги задолго до нас выяснили. А вот у растений чуть-чуть взять можно было. Но не во всякой фазе роста. И в таких микродозах — даже не сотые, а тысячные доли процента от общего жизненного потенциала — что таких энтузиастов на моей памяти было всего-то двое. Кош и какой-то индус, не помню имя. Там, главное, даже артефакт не подключишь — всё строго вручную, под непрерывным бдительным контролем. Ужас, одним словом.

Хотя, может, от такой заоблачной ментальной концентрации тоже рост вверх идёт? Проверять на себе не хочу, совсем не моя стихия.

А вот после обеда мы стали звёздами совсем по другому поводу. Точнее — я, в газетах-то про меня было написано. А кто-то из вчерашних свидетелей не поленился, сходил и купил. Как я и требовал: на первой странице, крупным шрифтом. И прямо видно, что скупо и через скрежет зубовный. То, что надо!

Пока на перемене все разглядывали газеты, я в первый раз услышал, как смеётся Белова. А она заметку про серебро и вклад увидела, решила, что это шутка.

— Да я правда дядьке поручение дал, по газетам разослать. Куда эти слитки девать-то? Лежат как дрова посреди двора.

Что хочу сказать, интерес к моей скромной персоне среди девочек сразу вырос. Хотя, понимать надо, в масштабах семейных предприятий, которые иногда тут между делом на переменках обсуждали, это серебро — так, мелочь. Но прикол в том, что деньги в банках на счетах не видно, а серебро — вот оно, лежит большой кучей, почти как старинный клад. Романтично!

После уроков все снова толпились в академическом дворе.

Девчонки обсуждали выходку Насти Салтыковой и то, что Юрка Трубецкой так по-глупому признал, что она у него ночевала — вот дурак! По тихой бы с Иваном, Настькиным братом, объяснился — не пришлось бы жениться, а вот так публично проорать — теперь, извини-подвинься, если не пришлёт сваху, дело может и до войнушки между кланами дойти. Вот и Лизка на занятиях не осталась, сразу с братцем уехала.

Глухо тонированный лимузин забрал Белову. Серьёзные охранники в чёрных очках следили за округой, открывали двери и даже за рулём такой же черноочочный сидел. Интересно, эти — настоящие ифриты, что пламенно-горящие глаза прикрывают, или очки напялили просто для выпендрёжа? Я после кошачьих ушей во что угодно готов поверить. На боевом факультете, кстати, ни одной кошко-девочки не видел, зато на экономическом — у-у-у…

Альвы стояли чуть в стороне, чопорно глядя в неведомую даль. Я гадал — кто же из них королевской крови, раз им Экскалибур (он же Каледвульх) разрешили поносить? И зачем разрешили, если уж на то пошло? Явно ведь, не на князя Пожарского с Артуровым мечом собирались. На кого?

И тут за альвами подкатил экипаж.

— Прикинь, да, — презрительно выплюнул Илюха, — нос нам хотят утереть. Типа они тут одни магические, а мы — так, резинки от трусов.