Пожарский-2

И услышали от мужиков драматическую повесть. Река давала рыбу щедро — ловить не переловить. Только далеко деревенька получилась… да от всего, чего угодно. Дорог (в чём мы лично убедились) нет. Всю рыбную торговлю под себя несколько купцов-рыбопромышленников забрали. Сговорились меж собой, мерзавцы. Покупные цены на рыбу держат низкие, и с каждым годом всё ниже, совсем уж гроши предлагают. А хочешь купить что — снасть или продукты — так ломят даже не втридорога, а в пятеро-семеро, да и за тем ещё до ближайшего городка грести.

— Сами-то не сеетесь? — уточнил Фёдор.

— Неугодья для пашни, — пояснил староста. — С огородами ещё изгаляемся, картопля вот неплохо растёт, вместо каши приспособились. А без хлебушка грустно.

И тут с хлебом затык. Да ещё переписали их каждую семью как отдельный двор, даже если сыновья от родителей не отделились — чтоб, дескать, от уплаты денежного оброка не увиливали.

Так. С этими, похоже, разгребаться особым манером надо. И начнём с денег, которые мимо наших рук плывут.

— Рыбу забирать теперь Фёдор будет, — Фёдор, услышав о таком повороте дела, страшно удивился. — По реке нам без нужды плавать, напрямую в Москву сдавать будете. Думайте, как сохранять: коптить ли, солить, потому что чаще, чем раз в неделю вряд ли сподручно будет. Бочки какие, соль, прочее что для заготовки потребно — всё Фёдору записать.

Управляющий поднял ладонь:

— Позвольте, ваша светлость? — я кивнул, и он деловито обернулся к старосте: — Ежли у вас бабёнки в лес по ягоду бегают — мы б и ягоды взяли, вещь пользительная, да и на пастилу отлично идёт. Заготовленное всё не россыпью, а сложить в одну телегу, да с описью, — он слегка запнулся: — Грамотные есть?

— Я грамотен, — солидно ответил староста, — да почти все мужики разумеют.

— Отлично. Также к собранному список вам потребного приложить: чётко, по пунктам.

— И если вдруг у вас из-за этого с местными проблемы начнутся, — прибавил Кузьма, — не стесняйтесь, а сразу князю пожалуйтесь. Он своих людей никому обижать не дозволяет, ни каверзы чинить.

Мужики многозначительно переглядывались, а я прислушивался к ощущениям и внутренне хвалил Горуша: проводник с мелким накопителем в паре работали отлично, маны набралось уже столько, что и на портал до машин хватит, и на следующий — уверенно. Фёдор забился на дату первого пробного рыбного портала, сделал в своей пухлой амбарной тетради, с которой нигде не расставался, какие-то пометки. Пора и честь знать.

Рядом с машинами сидели волки. Деловая пчела собирала пыльцу с жёлтого донника прямо у них под носом — и это был единственный нарушающий тишину фактор.

— Ну что, — Кузьма развернул карту, — дальше на восток?

Этаким темпом мы за один день все пять деревень успеем обскакать!

СУХОЙ РАСПАДОК

Большие Сети мы покидали в благостном расположении духа. Почему-то казалось, что всё у рыбаков наладится отлично — с Фединой-то практической хваткой.

Никаких знакомых городов близко к точке расположения деревни Сухой Распадок не было. Да там вообще ближайший город чуть не в сутках пути, зато…

— Вот тут я бывал, — я ткнул пальцем в карту. — Это, Кузьма, ещё до твоего рождения было. Ярена тогда металась по всей Сибири, место силы себе искала. Как же! Кош на Байкал зачастил, Горыныч по наследству на Кавказе, я к корням Уральских гор свои копилки пристроил, а она — вроде как не пришей кобыле хвост.

— Значит, здесь источник энергии выходит?

— Небольшой. Потом она помощнее нашла, но место я помню.

Мы выкатились из портала на странное место. Это был узкий, метров в сто, и длинный распадок меж двух крутых сопок, сплошь засыпанный серой, гладко обкатанной галькой. И вопреки названию распадок был как раз-таки мокрый. Ровно посередине каменной подложки тёк ручей — расползшийся вширь насколько можно, местами чуть не на половину плоского пространства, но мелкий, курице по колено. Здесь было гораздо холоднее, чем во всех предыдущих деревнях, и гораздо ближе к вечеру. А из-за того, что солнце уже зашло за гребень западной сопки, здесь было ещё и сумрачно.

— Оно? — Кузьма указал в окно на выбеленный лошадиный череп и несколько сложенных пирамидками широких камней рядом с ним.

— Да тут всё — оно, энергия вдоль распадка течёт.

— Мрачновато. И чувствуешь… странным тянет? Как будто здесь некроманты пошаливают.

Ощущение действительно было. И оно мне тоже не нравилось. Диких стихийных некросов ещё в моё время на принудительное окультуривание в Академию отправляли, а тех, кто не хотел — выкашивали. А с другой стороны, они ведь за восемь веков могли и заново расплодиться, правильно?

— А чего это они встали? — спросил вдруг Кузя.

Я глянул в зеркало заднего вида — впрямь, стоит грузовик. Из кузова уже и кхитайцы выглядывают.

— Ну, пошли проверим.

Картина в кабине вырисовывалась странная. Фёдор сердито уговаривал шофёра ехать, а тот только трясся и мотал головой: «не хочу» да «не могу». Я открыл дверцу и сразу почувствовал едва уловимый характерный запах. Коротко свистнул, заставив парня обернуться, и уставился в его расширенные от ужаса зрачки: