Пожарский-3

— Эх вы! Там же даже инструкция написана!

— Не написана, а начертана древними письменами, — несколько раздражённо возразил кондотьер. — Начать с того, что на столь древнем наречии у нас никто и говорить не умеет, не то что читать!

Токомерий тяжко вздохнул:

— О-о-ой-й… молодёжь! Всему учить надо. «Два обола* брось в огонь», — вот, пожалуйста, даже жаровня, чтоб вы не мучались с поиском места для костра. «И три раза потрогай перо». Всё!

*Обол — мелкая монета,

использовалась в том числе

для оплаты (взятки) Харону

при переезде через Стикс.

— И что будет? — поднял бровь один из капралов. — Жар-птица прилетит?

— Да щас! — разочаровал его Токомерий. — Спешу и падаю. Связь будет. Жаровня сработает как яблочко по блюдечку, можно общаться. Недолго. Но кратко суть информации успеете изложить.

— Так! — Горыныч потёр руки. — Господа, предлагаю остановить базар, сесть малым кругом и поговорить приватно.

Поначалу малый круг получился довольно-таки большим: я, Кузьма, Горыныч, Матвей, Болеслав, Аристина (которую спешно вызвали) и жена Болеслава, Юля (которую тоже вызвали, чтоб проверила, правильно ли я всё залечил), Токомерий, четверо наёмников, Чжан с тремя сотниками, Хаарт и Пахом на правах ветерана. Пахома я хотел отдельно уважить. Старый дядька был, по факту, единственным, кто от Дмитрия в нищете не отступился. Поперёк магов и военачальников он не лез, больше слушал, но место в совете занимал почётное.

Первой ушла Аристина, получив голову стрелка и поручение её законсервировать (вдруг придётся причинить моим недоброжелателям изысканное оскорбление — отправлю с извинениями). Горыныч проводил трофей досадливым взглядом:

— Зря оторвал. Слышь, Во́да? Поспрошать бы его.

— Что хочешь знать? Меня спроси, — Токомерий усмехнулся. — Только думай быстро. Кровь его ещё часов десять во мне говорить будет. Чтоб не то, что на поверхности, а припомнить скрытое, понимаешь?

— Меня другое волнует, — начал Болеслав, пока Юля проводила мне экспресс-осмотр и диагностику внутренних травм, — как стрелы защиту пробили⁈

— А ты на руку мастера посмотри, — Токомерий подвинул ему обломыши стрел. — Мерлин делал. Штучная работа, эксклюзив. Пять мини-Экскалибуров, фактически. Только одноразовые и не обременённые интеллектом. Сплошной безрассудочный инстинкт: догнать, убить. Что нас в этой ситуации радует?.. Да, можешь трогать, они уже безопасные.

Болеслав покрутил охвостье стрелы, присматриваясь не столько к внешней выделке, сколько к внутренней.

— Дорого это, я так понимаю?

— Очень. Не просто дорого — ФЕЕРИЧЕСКИ дорого. И требует титанических усилий. А Мерлин, фактически, лет сто пятьдесят назад на покой ушёл. Я даже не знаю, как им пришлось изворачиваться, чтобы что-то из него выжать. Или старые наработки нашли и перенастроили.

— Не вижу никаких отклонений, — с безапелляционностью медика вступила в разговор Юлия, — все восстановительные процедуры проведены с высокой степенью профессионализма, — ну всё, теперь они с Болеславом будут строить теории: где я на медика выучиться успел? — В качестве дополнительного общеукрепляющего могу посоветовать принять лечилку и провести дополнительный целительный сеанс спустя пару часов.

— А вот и лечилочка у меня есть! — раздался с другой стороны Стешкин голос.

О, боги, медик мой доморощенный… Придётся ведь пить.

— Давай, Степанида. Что б я без тебя делал?

Медички придирчиво проследили, чтоб лечилка была выпита мной до дна. Я вручил Стешке пустой бутылёк, поклонился обеим:

— Спасибо, вы можете идти.

Ну…

— Прежде, чем мы перейдём к нашим конкретным планам, — Кузьма несколько неприязненно посмотрел на четверых наёмников, — я бы хотел разобраться со статусом господ из кондотты. Как было замечено, одеты вы по италийской моде. Предупреждая ваши вопросы, я хочу сообщить, что князь Пожарский, родовое обязательство перед которым вы исполняете, объявлен личным врагом венецианского совета и самого дожа, — все четверо наёмников переглянулись между собой. Не знаю, что написано в том письме от секретаря дожа, которое валялось у стола, а после, господин Славус, вы спрятали его во внутренний карман, но положение у вас затруднительное. Меж двух берегов.

«Слушай, — подумал вдруг я, — а ведь если мы сманим их от дожа, это будет щелчок венецианцам по носу в том числе!»

«Представь, какая у них организация — со своими правилами, традициями, они привыкли к другому образу жизни и мягкому климату… Сманивать их к нам — это всё равно, что пригласить римлян учить жизни галлов. Я бы не рискнул».