Пожарский 4 (СИ)

Микула переживал множество ощущений сразу. Он был доволен получившейся работой. Более того — он был ею горд! И ещё его до сих пор не оставляло ощущение затянувшегося сна. Виданное ли дело! С князьями кажный день за ручку здороваться! А дивный земляной человек-элементаль, который оказался отличным мужиком, толковым, понимающим, и поговорить с ним всегда было интересно? Или прохвессор, Велимир Елизарыч? Как он услышал, что у Микулы подкова волшебная есть, аж заподпрыгивал! А увидел — едва в обморок не грохнулся. Древний легендарный артефакт! След утерян во время Великой Магической войны!

— Чего эт утерян? — удивился тогда Микула. — Всю жизь в нашей семье был, мне от бати достался, тому от деда, а ему — от прадеда. Пра-прадедушка с ним на войну ушёл, а как погиб — боевые друзья сняли с тела, чтоб сыну передать. Прадедушка малой был, только и знал, что вещица волшебная, родовая.

— Милейший! — возопил пожилой профессор. — Так вы у нас наследственный маг!

— Какой уж маг… — растерялся Микула. — Крестьяне мы…

— А это мы сейчас проверим! — не отступился Велемир Елизарыч и поволок Микулу в господский дом, где руку его приложили к каменной плашке, которая показала: натурально — маг!

— Сыроват и необучен, — сказал тогда князь Горыныч, — придётся на ходу знания хватать. Зато силён от рождения! Под две сотки показатели! Нагонишь.

Вот Микула и нагонял, неожиданно попав из крестьян в дворяне. Работать пришлось как бы не пуще прежнего, даром, что звание дворянское, а в потолок не поплюёшь. Заняты были всё больше в мастерских, готовили всякую технику к предстоящему сражению, а как на подмогу разные роды пошли, особенно мастеровые из клана Муромских, с которыми явился молодой профессор големостроения, Андрей Леонидович, и вовсе интересно стало. Механических коней спешно переделывали под верховых, тяжёлым воям (в числе которых оказался и сам Великий Князь Дмитрий Пожарский) изготавливали особые доспехи, зачаровывать которые брались только архимаги. А из последних заданий стала монтировка и настройка отбитых у шведов пушек.

Кому из тех пушек палить — поначалу разгорелся жаркий спор. Кто-то предложил даже обещать тем из пленных шведов помилование, коии согласятся орудиями управлять, однако Велемир Елизарыч упёрся:

— Нашим и только нашим! А наставничество поручим Микуле. Вы, господа, осознайте тот факт, что его подкова — мощнейший техномагический прибор! Один из первых, да. Зато с таким потенциалом, о котором сейчас только мечтать можно! Она ведь настраивается одновременно и на механизм, и на носителя! И это — наш человек, не придётся опасаться ни диверсий, ни саботажа.

В общем, отправили Микулу посмотреть на шведские орудия.

И он, явившись на берег, с изумлением понял, что ему в этих пушках, и впрямь, всё понятно. Только увидел — сразу и сообразил: чего куда крутить да дёргать, как наводить, как шмалять. Вот и вышло, что разом он по пушкам оказался старшим. Подобранные команды вечер накануне потренировались подтаскивать-заряжать, а с двумя десятками техников, избранных из Муромских людей, Микула всё это время штудировал пальбу. Вместо снарядов стреляли каменными болванками по льду Енисея, на котором воздушные элементальки формировали для них ледяные мишени. Устали все, как лошадь в страду. И слегка оглохли. Зато начало более-менее получаться!

И вот теперь они стояли на вершине небольшого взгорка, а против них, через поле, по взрытому снежку шагали здоровенные, леденящие душу страхом железные собаки.

— Хороши мишени! — весело воскликнул Микулин сосед, молодой парень Пашка. — Захочешь — не промажешь!

И это хохмаческое замечание взбодрило пушкарей, надкололо корку страха.

— Заряжай! — велел Микула и принялся наводить орудие. — Пали!

Пушка яростно рявкнула. В воздухе люто завыло — это Муромские оружейники придумали какую-то штуку, чтоб снаряды в полёте на врагов страху наводили, и всю ночь их (снаряды) обрабатывали. Смертоносная посылка вломилась железному псу в борт! Выгнулась и взорвалась яркой вспышкой собачья «спина». Куски бронелистов полетели в стороны.

— Золотой выстрел! — хлопнул Микулу по плечу князь Горыныч. И словно в ответ ему загрохотали и другие пушки и начали падать и взрываться другие польские псы.

* * *

Моргана смотрела, как бестолково торопливые поляки бросились напролом, в лоб, лишь бы никто не отобрал у них славу самых первых и самых гордых. Как друг за другом падали шагающие машины. Как смешалась польская конница при виде целой стаи неожиданно организованных и дисциплинированных волколаков. Больше половины (это бросалось в глаза) были молодыми особями, но их было необычно много, и во всех их действиях чувствовалась воинская выучка! Как русские смогли?..

Внезапно часть железных псов изменили направление движения и развернулись к пушечной батарее.

— Спасибо скажете! — Моргана потёрла руки и начала формировать вокруг себя локальный вихрь, расчищая от остатков магостатической пыли воздушное пространство. Высокоточное заклинание не получится, но слегка сбить стреляющую батарею — уже хорошо!

* * *