Пожелай мне СНЕГА

«Вы почитатель своих создателей – Андерсена и Шварца? Не думаю. С одной стороны, да, несомненно, с другой – не в этом дело. Не только в этом дело. Вы почитатель образов, созданных в кино? Если да, то какого? Было две Тени, одна интеллигентная и милая, вторая Тень – беспринципная и озлобленная, но более привлекательная. Каков ваш, именно ваш образ?»

«Я – Теодор-Христиан…»

Амбиции, злость, ненависть, жалость по отношению к тому, чьей тенью он был, вместе с кем родился и рос и к кому он, видимо, до сих пор был привязан гораздо больше, чем хотелось бы. Сколько же было в этих записях – всего! Откровения. Откровенные до невозможности, но, в то же время, закрытые настолько, что хочется узнать, что же он думает на самом деле. И вот я читаю – взахлёб, сначала по вечерам, потом – днями и ночами, на работе, с телефона, в транспорте, порой даже на улице заглядываю в Интернет – нет ли чего нового? В каждой фразе – высокомерие, жажда величия, злость, и отчаянная тоска – от того, что он не человек.

«Вы злитесь, Теодор-Христиан… за что? О, не говорите, что это не так. Это читается чуть ли не в каждой вашей фразе. Вы злитесь не на вашего человека, нет – вы злитесь на всех за то, что долгое время были просто чьей-то тенью. Это не хорошо и не плохо, и в этом нет ничьей вины – просто «такова природа вещей». Вы могли бы благодарить вашего человека за то, что позволил идти своей дорогой – вы же мстите ему за то, что вы не человек. Это… неразумно. Он не виноват. Вам не жаль его? Как бы высокопарно это ни звучало, он – ваш создатель. А его любимая? Эта наивная дурочка вовсе не пара вам. Зачем она вам? Поймите же, вы были тенью – никем, а потом смогли жить самостоятельно – а ваш человек тоже выжил, хотя и не должен был. Теперь вас двое, вас тянет друг к другу – но вы разные! И живёте каждый своей жизнью. Живите же!»

«Я не человек. Я не умею злиться».

Умеет, о, как он умеет!

«Вы так многого хотите – вы хотите всего, но внутри у вас пусто, и вы пытаетесь заполнить эту пустоту ненавистью, местью тому, кто ни в чём перед вами не виноват. Впрочем, это ваше право. Не мне советовать, как вам поступать. Каждый волен выбирать – и вы тоже, только помните, что вы не можете жить без вашего человека. Уничтожите его – погибнете сами, ну, вспомните сказку! И в сказках, между прочим, добро побеждает зло».

«Добро побеждает зло? (тихий смех) Вы и правда в это верите? А вы помните, чем закончилась сказка?»

«Конечно. Христиан-Теодор победил».

«Вы правда так думаете? А где сейчас Христиан-Теодор? Неизвестно. А я –здесь, и говорю с вами. Говорю с вами, и вы понимаете меня! Может, всё это было частью моего плана?»

Потрясающий человек! Как ему удается быть настолько в образе? Я всё время срывалась на эмоции, на длинные пассажи о добре и зле, а он… парой фраз ставил меня на место – давая понять, что я обыкновенная, а он – Тень. И, в то же время, намекая, что я – необыкновенная и со мной ему интересно.

«Удачи вам, Теодор-Христиан. Вас может ждать великое будущее, если вы сделаете правильный ход. Вы уже не тень: вы Теодор-Христиан. У вас у обоих – у Христиана-Теодора, у вашего бывшего человека, и Теодора-Христиана – у каждого сейчас есть по новой тени. Вас не двое – вас четверо. Вы никогда не думали об этом? Зачем вы держитесь за своего старого хозяина?»

«Кто вам это сказал? (снова тихий смех) Это Христиан-Теодор держится за меня. Никак не может пережить, что я обрёл самостоятельность и не нуждаюсь в нём. Вы, люди, всегда хотите быть главными, всегда думаете, что вам дано право контролировать всё – даже тень. Но тень не подчиняется вам. Осознав это, вы впадаете в меланхолию, становитесь уязвимы. И тогда я выхожу играть свою роль. Главную роль».

Как я ждала бесед… Как я мечтала о наших разговорах! Понемногу реальная жизнь отошла на второй план – на работу бегала на автомате, обдумывая там последние сказанные им слова и планируя, что сказать в следующий раз, чем зацепить. Чем заинтересовать. Прекрасно понимала, была уверена, что за громким андерсеновским именем скрывается обыкновенный человек, которому нравится играть свою роль.

Мне он был интересен.

«Теодор-Христиан, а вы любили когда-нибудь? Если вы считаете себя равным человеку, значит, вам должны быть известны человеческие чувства, такие, как любовь, верность, нежность, сочувствие. Впрочем, на все мои вопросы вы имеете полное право не отвечать – и прошу прощения, если я бываю слишком, непозволительно прямолинейна. Вы страшный человек, Теодор-Христиан. Да-да, вы не ослышались, я назвала вас человеком. Ибо только человек может любить и ненавидеть – вы не любите, но ненавидите – несомненно».

(Смех) «Ненависть сильнее, чем любовь. Любовь слаба и мягкотела – я видел её, она похожа на медузу, которая не жалит. Ненависть остра как сталь и тверда, как камень. Ненависть движет миром. С ненавистью можно многого достичь. Не пробовали? Попробуйте, вдруг вам понравится».

«Нет… не хочу. Не хочу ненавидеть, зачем? Ненависть разъедает душу».

«У вас есть душа?»