Пожелай мне СНЕГА

Несколько шагов, и я вдруг оборачиваюсь: два зонтика, мой и того молодого человека, изломанные, испуганные, жмутся друг к другу в урне, обнажив спицы, и дрожат под ударами тяжелых капель дождя.

В голове возникает мелодия, но я не могу поймать ее – словно ящерица, она ускользает, оставляя только хвост, пару ничего не напоминающих мне нот. Нет мелодии. Да и какая может быть музыка у непогоды, у боли, у горечи? Я не хочу ее, эту песню. Не хо-чу. Поднимаю лицо вверх – как же холоден ноябрьский дождь. Что ж, зато он смоет слезы с моего лица. Я жду, когда меня уже охватит равнодушие – но все нет его, лишь боль, боль от горьких слов «надоела», «ухожу», «прощай». Надоела… да, наверное, была слишком навязчива, прилипчива, слишком суетлива. Уходишь… как могла удержать, ведь не мальчик уже, не повиснешь на шее с горячечным «люблю-не-могу-не-уходи», и взгляд твой – равнодушно-колкий, презрительный, ледяной. Вглядывалась – есть ли что-то еще, кроме этой убивающей холодности, и казалось, что в глубине серых глаз я видела еле-еле тлеющий огонек нашей любви. Нет, привиделось. Поздно. Прощай…

…Витрины горят яркими огнями, а вот – цветочный киоск. Я так люблю желтые хризантемы! А возле – все тот же молодой человек, без зонта. Наверное, собирается покупать цветы. Счастливец! Как я ему завидую! И две девчонки рядом – молодые, какие непростительно молодые, симпатичные, милые очарованием юности – ах, как же они молоды, как молоды!.. Делают вид, что не смотрят на него. Можно подумать! Парень-то красавчик.

Подхожу поближе. Они не заметят – я просто прохожая. Просто прохожая, обычная женщина без зонта под холодным осенним дождем.

Он действительно очень интересный. Мокрые волосы и вызывающий взгляд. Высокий, стройный – мечта, а не парень. Просто чья-то живая мечта в темном мокром пальто.

На молодом человеке новые туфли, и шарф такой красивый – да, я разглядываю его, а почему бы нет? Куда он собрался, куда так вырядился в дождь? Наверное, к своей девушке? Нет, до чего ж интересно – не думала, что меня так легко сейчас можно заинтересовать.

Я подхожу ближе, и неожиданно меня словно накрывает горячей волной: хочется остановиться как вкопанной, страшно даже! Но что-то заставляет идти в том же темпе, чтобы не вызвать подозрений или не разрушить эту внезапно возникшую между нами связь.

Это мистика, но теперь мне известно все: я знаю, куда он идет, что он думает и о ком так сильно болит его сердце. Я вижу ее его глазами: она обыкновенная женщина, но для него – самая прекрасная на земле.

Она называет его: «Фей, мальчик». Мне известна ее привычка стягивать в хвост светлые локоны. Я тоже буду звать его «Фей», ведь это ноябрьское чудо – так ненадолго, я знаю, знаю. Фей, мальчик…

Мы удаляемся от ларька – цветы он так и не купил. Девочки смотрят ему вслед, в их глазах зависть и желание. Только в моих глазах совсем другое. Я понимаю его.

Так что же ты хочешь, Фей? Сам-то понимаешь? Нет, не думаю. Любишь, любишь ведь – а говоришь, что ненавидишь. Ненавидишь в ней все, от кончиков пальцев до ее зубной щетки, расстаться хочешь? Появиться гордо в дверях, сказать – я ухожу? А скажешь? Скажешь ли?..

Я иду следом, чувствую его. Он весь – обнаженное сердце, и капли дождя, падая на его плечи, шипят, испаряются… Пусть мокрое пальто, пусть он вымок насквозь – но не до сердца же! Фей думает, что это так. Нет же, посмотри, посмотри на себя! Мне хочется прокричать:

– Посмотри на свое сердце, Фей – оно бьется так сильно, что я вижу его биение, чувствую его жар, а ты, ты чувствуешь? Чувствуешь?!

Молчу.

Небо, осень, зонт. Сигареты. Пальто, новые туфли. Рябина. Тучи, мокрая челка, Рыжая, халат, одеяло… каждая мелочь, Фей, каждая мелочь – мне известно все.

Молча иду следом. Что же я делаю?! Как ищейка, как продажный частный сыщик, которого наняли, чтобы следить и вытаскивать на белый свет грязное белье… Я слышу все мысли этого мальчика – да, конечно, он давно не мальчик! – и все его сомнения, весь его «раздрай» ощущаю как свой, собственный. Забыв о себе, иду, ведомая его болью и его любовью, впитываю их, но, жадная, не расскажу никому, что видела, что ощутила – все оставлю себе, все сохраню в своем сердце: его мокрые волосы, свинец расплавленного взгляда, ямочку на щеке и якобы саркастическую усмешку. И сердце сжимается от не моего, странного полустона-полувздоха – такого нежного и щемящего: «Фей, мой мальчик»…

Он что-то кричит, но я не слышу: я вся – разорванные нервы и боль, и любовь, и нежность.

Тенью следую за ним. Ты промок насквозь, мой мальчик. Но это не важно, правда?

Не чувствуя холода, не обращая внимания на снег, что теперь валит с небес, я дойду, незамеченная, до подъезда, поднимусь вместе с ним и, наверное, невидимая – иначе как это возможно?! – увижу, как она распахнет двери. Не отпустит его, предотвратив неисправимое: «Я расстаюсь с тобой. Я больше не люблю тебя» всепрощающим, всеобъемлющим:

– Пришёл… ты пришёл…

Оставлю их: так же, тенью, ухожу, окунаюсь в сырость ноябрьского мокрого снега, но больше не чувствую холода. Как же тепло!