Пожелай мне СНЕГА

Когда отчаялась, устала ждать и стала забывать, явился. Тихий, печальный. Даша предполагала повыпендриваться – глупо права качать в интернете с малознакомым человеком, но… Он на её сарказм не повёлся, зато извинился, сказал, что проблемы на работе. Не сказал, какие. Сказал, что было тяжело и устал ужасно. Она пожалела. Посочувствовала. Плохо же человеку. Совпало – проблемы на работе и у неё, и у него… ну а подробности – лишнее.

Что умудрилась соскучиться – не сказала, он же ничего не обещал. Оттаял потом – говорил, что отогрела, «тёплая снежная девушка». Так говорил, словно они друзья давние и сердечные – а ей было легко! И тогда играться, и сейчас —сочувствовать. Бывает, появляется кто-то, незнакомый прежде, и ты понимаешь, что вы на одной волне. И спокойно, и доверчиво, и хорошо, и темы общие находятся. Не боишься показаться ни смешной, ни глупой, ни малообразованной. Какая есть – внутри, которую показать страшно, вдруг не поймут? Обидят. Посмеются. А тут не страшно! Тут – свой!

Даша жила одна. Квартирка маленькая, однушка, зато в центре, в месте красивом – в сторону от проспекта, а за рядом домов деревья высокие и дворики уютные, так хорошо… На месте не сидела, приходила поздно, а тут стала домой спешить. К нему.

Когда он был, конечно.

Как же странно, чудно и ново! Дашка никогда не общалась так в сети. Воспринимала интернет как возможности, кусок жизни, но все эти вирты-флирты… это не для неё. Она девушка серьёзная! А тут… Он говорил – словами как пёрышками касался. И незаметно, и ненавязчиво, и ласково, и щекотно. На языке, на кончиках пальцев отзывалось, покалывало, внутри сладко трепыхалось – Даша посмеивалась поначалу, бабочек в животе интернетовских вспоминала. Он опять пропал, и она думала, как он, что он…

Даже фамилии его не знала. Не появится в сети – и всё, попробуй, отыщи.

А проще – забудь.

Ничего, конечно, перемелется – мука будет…

Белая, как снег.

С учётом того, что жили они друг от друга далеко, на просторах одной, но необъятной страны, всё могло бы и закончиться. Но он снова появился, а Даша в тот момент собиралась перейти из отдела в отдел, на повышение, и рассказывала обо всём, что происходило. В красках и подробностях. О том, как на неё косо смотрят. О том, что на новую должность – страшно, хотя и хочется. Советовалась. А когда первый рабочий день на новом месте прошёл, домой летела – встретиться, рассказать!..

А он не пришёл.

Тогда она впервые из-за него плакала. Всерьёз – от обиды, разочарования, бессмысленного ожидания и от того, что придумала столько фраз, которые обязательно – обязательно! – надо сказать. А некому.

Как взяли и кусок от неё, от Дашки, отрезали – причем тот, без которого жить-функционировать можно, а радоваться – никак. И, кажется, радость никогда уже не вернется. Ничего не сделаешь. Просто жить, но такая тоска-печаль от невозможности что-то изменить и повлиять, хоть волком вой. Воздух, дым, эфемерно всё… развеялся, растаял, как… как снег. И нету, всё.

А потом понеслось.

«Открывался» он медленно, со скрипом. После каждого откровения пропадал на несколько дней – словно сомневался, стоило ли?

Возвращался. Вот это было дороже всего. Значит, не раскаивался – и Даше становилось хорошо, словно на морозе взяла в руки котёнка и за пазуху посадила – и ему тепло, и ей – урчит, меховое мягкое чудо, и мурчанье прямиком в душу направляется.

Понемногу о себе рассказывал, по крошечке. Так картинка и сложилась – ровесник, директор сети маркетов цифровой техники. Страшно занятой человек и именно поэтому – не под своим именем в сети:

– Пойми, Дашик, хочется немного свободы. Cобой быть, без оглядки.

Дашка гордилась маленькой тайной – он – тут – её, больше ничей! Никому не хотела о нем рассказывать. А позже поняла, какая это тоска.

Он много знал, разбирался в литературе, цитировал Рабле и Кафку. Последнего сильно уважал. Когда говорил: «…я завидую молодым. Чем старше человек становится, тем больше расширяется его кругозор. А жизненные возможности становятся меньше. К концу остаётся один лишь взгляд, один лишь выдох. В этот момент человек, наверное, оглядывает всю свою жизнь. В первый и последний раз», – ей казалось, что он старше, чем говорит. Но это не имело значения. Скорее, Даша боялась, чтобы он не оказался совсем мальчишкой.

Они обменивались фото. Правда, детскими с большей охотой. Нет, Дашкины любые он смотрел с удовольствием, а вот свои взрослые показывать не спешил – прислал пару невразумительных. На детских он был таким трогательным! А на взрослых толком не разглядеть.

А ещё они говорили о том, что у него нет снега. Часто снега на Новый год не бывает. И на Рождество не будет.

Увы.

Если в городе твоём – снег,

Если меркнет за окном свет…*

У Даши зимы всегда были снежными.

«Желаю тебе снега» стало мантрой, тайным знаком, интимным прощанием и словами, произносимыми друг другу в праздники. Она желала ему снега даже летом! Мягкого и нежного – чтобы уснуть. Неожиданного – чтобы проснуться.