Пожелайте мне неудачи

Я отлично знал, что сейчас Женька разозлится до белого каления. Так оно и вышло.

Плюясь ругательствами и различными прозвищами в мой адрес, он ринулся в соседнюю комнату, к богатствам своего книжного шкафа, и застрял в его развалах ровно на четверть часа. До меня доносились звуки падения книг с полок, проклятия, то негодующие, то чисто риторические возгласы и сопение моего друга, а потом что-то завизжало – судя по всему, Женька передвигал мебель – и, наконец, раздался торжествующий вопль, наверняка, разбудивший соседей (был уже первый час ночи, спохватился я, глянув на часы).

В последующие полчаса я был окончательно унижен, морально растоптан и бесчисленное количество раз оскорблен празднующим свой триумф победителем.

Потрясая книгой и порываясь сунуть мне ее в лицо, он прыгал по кухне, окончательно забыв уже о нашем предыдущем споре.

Я еще раз посмотрел на часы и объявил, что мне пора отбывать к семейному очагу.

Предложение выпить по маленькой «на посошок» я отверг напрочь.

– «Ну, ты, это, заходи, если что», – процитировал, осклабившись, Сеницкий на прощание слова Волка – персонажа мультфильма «Жил-был пес».

И аккуратно закрыл за мной дверь.

Я неторопливо спустился по лестнице, хотя «душа рвалася из груди», выражаясь словами Покойного Барда. На меня наверняка смотрели.

Оставалось надеяться, что квартира Женьки была лишена всяких штучек-дрючек.

Зачем ставить видеокамеру дома у человека, который сам выполняет функцию наблюдателя?..

Внизу, вместо того, чтобы взять курс на автобусную остановку (авто-бусы, правда, уже не ходили, но ради меня наверняка появился бы, откуда ни возьмись, какой-нибудь торопящийся в парк «Икарус» – и водитель еще спасибо бы мне сказал за то, что торчу в такой поздний час на остановке), я прошел через разломанную неким ураганом детскую площадку в чахлый скверик и уселся на шершавую, как кожа старого слона, скамью.

В успех моей затеи я к этому моменту верил очень смутно.

Но, едва надел наушники и включил обычный с видук «плеер», как убедился, что попал в самое «яблочко».

«Плеер» мой только с виду был самым обычным, и со стороны могло показаться, что я наслаждаюсь музыкой в столь поздний час. На самом же деле я потратил сегодня время на то, чтобы внести в конструкцию этого нехитрого аппарата ряд усовершенствований, благодаря чему мог теперь отчетливо слышать знакомый мне вот уже почти десять лет голос.

Голос этот говорил:

– … по-моему, мы совершили ошибку…

* * *

– По-моему, мы совершили где-то крупную ошибку, шеф, – повторил я. – Во всяком случае, поведение объекта убедительно свидетельствует об этом.

Шеф молча сопел в трубку. Видно, мои слова были для него ударом почище апоплексического.

– Судите сами, – продолжал я. – Ни с того, ни с сего он начал дергаться на ровном месте. Его сегодняшнее поведение – не что иное, как самый настоящий вызов. Вызов всем нам… Он словно нарывался на грубость со стороны окружающих.

Опоздание на работу из-за якобы не заведенного накануне будильника… Это вранье с якобы украденным компьютером… Мне всё это очень не понравилось. Он словно проверял меня, понимаете? Разумеется, мне пришлось принять его игру. Ну, а этот его сюжет о некоем рядовом гражданине, незаслуженно обласканном госпожой Удачей, – это уже не лакмусовая бумажка, это нечто пострашнее, шеф.

– Так, – впервые за все время нашего общения промолвил шеф. – Какие будут предложения ?

– Насколько я могу судить по докладам своих людей, ситуация катастрофически осложнилась и вот-вот выйдет из-под контроля. Пока еще объект не испытывает особого эмоционального потрясения, но недалек тот момент, когда стресс будет все больше углубляться, и тогда…

– Твои предложения? – сердито повторил скрипучим голосом шеф.

– Нам сейчас во что бы то ни стало следует предпринять все меры, чтобы успокоить объект. Усыпить его бдительность, так сказать. В числе первоочередных мер лично я вижу такие: снять наблюдение…

Шеф неопределенно буркнул.

– На время, разумеется, – поспешил заверить я. – И, главное, – снизить интенсивность подстраховки объекта…

– Да ты в своем уме? – просипел перехваченным голосом мой непосредственный начальник. – А ты хоть представляешь себе, во что это может вылиться в случае чего?!.. И знаешь, кому ежедневно я докладываю о состоянии Подопечного? Думаешь, нас с тобой похвалят за то, что мы пустили ситуацию на самотек?

Я мученически вздохнул и в который уже раз подумал, что убеждать начальство в том, что оно неправо, – такое же неблагодарное дело, как пытаться протащить канат через игольное ушко.