Пожелайте мне неудачи

(Вообще, понятие везения довольно сложно по самой своей сути, поскольку отражает чей-то субъективный взгляд на жизнь. И потом, судить, везет кому-то или нет, зачастую можно лишь энное время спустя, поскольку трудно сразу оценить возможные последствия вариантов развития ситуации. При этом для начала потребуется разобраться в том, что есть Добро, а что есть Зло, а, как известно, эти две категории, изобретенные человечеством, зачастую тесно взаимосвязаны… Если, например, оступившись на лестнице, человек сломает ногу, то любой свидетель этого происшествия скажет, что это – яркий пример житейской неудачи. Но если пострадавший впоследствии женится на медсестре, которая посетила его, чтобы сменить гипсовую повязку, то потом всю жизнь счастливые супруги будут восхвалять тот роковой перелом конечности… Диалектика, как мог бы сказать Тарас Бульба, сдувая дымок из дула пистолета после карающего выстрела в собственного сына).

Но вернемся к нашему «пациенту».

Квартиры в том доме, где посчастливилось проживать Подопечному, располагались, как принято говорить на подводных лодках, в «отсеках», отделенных от общего коридора дверями, запирающимися на ключ. С соседями Подопечному, надо прямо сказать, повезло. Во всех трех квартирах, которые находились в одном отсеке с его однокомнатной, проживали милые и общительные люди. Неудивительно, что вскоре Подопечный стал чувствовать себя у них в гостях, как дома. Он мог запросто в любое время дня и ночи позвонить в любую квартиру – и его радушно встречали, и поили чаем, кофе, водкой, пивом, и угощали всякими вкусными вещами, и беседовали с ним на интересующую его тему… В свою очередь, к Подопечному могли приходить также в любое время (и неоднократно приходили) двое: высокий, худощавый, очкастый и длинноволосый сосед из двухкомнатной квартиры по имени Саша и развязный, пузатый, с левым глазом, вечно косящим вправо, армянин Ашот. Саша работал в МАИ лаборантом, а Ашот играл на барабанах в оркестре ресторана «Арагви» (по утверждению армянина, он именно «играл на барабане», а не стучал – всегда обижался, если кто-то пытался поправить его)… А у каждого из них были и свои друзья и знакомые, которых они под тем или иным предлогом приводили с собой в гости к Подопечному. Знакомых женского пола, кстати, тоже… Нет, все было пристойно, без всякого там притонного разгула, и тому, кто знакум с методами оперативной работы Комитета, видно было невооруженным глазом: молодому одинокому студенту усердно подсовывали «подсадную» девицу, чтобы иметь возможность контролировать его и днем, и ночью. Но Подопечный вовсе не нуждался в спутницах жизни нестрогого нрава. Он был безнадежно влюблен в одну девушку, с которой познакомился однажды в ресторане… У однокурсника был день рождения, а поскольку он жил с состоятельными родителями, то мог позволить пригласить компанию приятелей в «Софию». Так совпало, что там оказалась лимитчица по имени Наташа, трудившаяся на чулочно-носочной фабрике. Не сказать, чтобы эта девушка была красивой, да и интеллектуалкой ее назвать было нельзя, а характер у нее оказался вообще чудовищно-деспотичным, однако Подопечный втрескался в нее сразу и надолго… В восемьдесят первом году в столичных ресторанах танцевали под «Машину времени» и Челентано, и Подопечный приглашал на каждый танец девушку с длинными волосами, которая ему приглянулась. Потом он проводил Наташу до фабричного общежития на Сущевке, и они договорились встретиться в следующую субботу на станции метро «Новослободская». Однако, встреча не состоялась совершенно по дурацкой причине: оба они забыли уточнить, что значит «у входа», поэтому он ждал в вестибюле, у эскалатора, а она мерзла у входа в метро. Не дождавшись друг друга, каждая сторона решила, что партнер на свидание не явился, а значит – не следует надеяться на продолжение знакомства. Дело житейское, но и он, и она были огорчены – хотя и в разной степени. Однако продолжение все-таки последовало в виде неожиданной для обоих встречи в метро месяц спустя, и недоразумение было выявлено и великодушно забыто…