Пожилые записки

Нет, положительно ничего нового не внес в решение проблемы писатель Э. Роттердамский, огульно охаявший в своем поверхностном труде всю современную ему действительность. И я уверен, что после выхода его злопыхательской сатиры было много писем от общественности с требованием обуздать клеветника, чтобы впредь ему было неповадно.

Вот черта, зорко подмеченная Эразмом Роттердамским: ни один человек на свете не мечтает избавиться от глупости, ибо вполне доволен иллюзорным сиянием своей полной умственной состоятельности. Оттого-то глупость и распевает в этой книге непрерывные сама себе дифирамбы. Что подмечено весьма достоверно: именно дурак особо склонен хвалить не только всё, что сделал, но и то, к чему хотя бы причастен. Хвалить упоенно, взахлеб, самозабвенно, требовать хвалы от окружающих и настойчиво организовывать ее – ради самой хвалы, порою даже без корыстной цели.

Очевидно, довольство своим умом – наша общая человеческая черта, но только%в дураке она достигает горделивой полноты. Не верьте тому, кто в огорчении или унынии обзывает сам себя дураком и сетует на умственную несостоятельность. Не верьте! Дурак не сделает такого, хоть зарежь. Это, конечно, умный: либо совершил ошибку и жалеет, либо придуривается с умыслом. Придуривание – это поведение, для которого нужен ум. Личина бравого солдата Швейка – маска спасительная и надежная. Притворяться глупей, чем есть, чтобы получать то скидку, то надбавку -: выгодно, полезно и удобно. «Дурак-дурак, а мыло не ест», – констатирует такую хитрость народная наблюдательность. Умному дурацкий колпак – и дом отдыха, и шапка-неуязвимка. А истинный дурак не любит, боится и стесняется дурацкого колпака, он обожает тогу и котурны, фимиам, треножник и панегирики. (Я словарь древнеримских греков предпочел сознательно ради высокой академичности изложения.)

Только неужели психологи старой школы, чисто описательно подходившие к работе человеческого мозга, – неужели они прошли мимо такой насущной темы?

Не прошли.

В октябре 1896 года на собрании Московского общества невропатологов и психиатров с большой речью выступил известный врач и вдумчивый психолог Токар-ский. Называлась его речь «О глупости», и ничего современней и духовно питательней я в жизни не читал.

История человечества, говорил Токарский, – это в такой же мере история глупости, как и история гениальности. Ибо именно глупость с полнотой и яркостью воплощала в словах и действиях все заблуждения, ошибки, предрассудки, суеверия, догмы и традиции, шаблоны и каноны своего времени. Глупость усердно, самозабвенно и старательно перегибала палку, доводя идеи до абсурда, а условности – до идиотизма, помогая следующим поколениям осознать, что это глупость, и поэтому ее преодолеть. Чтобы немедленно сочинить что-нибудь новое, предоставляя глупости рьяно ухватиться за него или хотя бы заклубиться вокруг. Это и есть прогресс, и был бы он без глупости немыслим.

Не в силах лаконично определить понятие, Токарский перечислил проявления, которых бы хватило на небольшой специальный словарь: ограниченность (узость и недалекость), безрассудство, самодовольство, легкомыслие, слепота, неосмотрительность, беспечность, упрямство, разгильдяйство, категоричность, бесцельность, нелепость, самоуверенность, апломб, тупое подражание.

Но главное было в речи Токарского – анализ русской народной сказки о дурачке (а таковая есть наверняка у всех народов и на всех языках).

Вчера только избили дурака – играл на дудке и плясал на похоронах. Уже мать объяснила ему: надо поступать в соответствии с тем, что видишь. И сегодня снова дурак увидел толпу людей и, уже наученный, с готовностью (более того – с любовью к людям и желанием угодить) принялся горько плакать. Но его опять побили, потому что это была свадьба.

Другие варианты аналогичны. Пошел дурак по деревне и видит: загорелась конюшня. Первая реакция на нечто неизвестное у него всегда одинакова: он стал играть на дудочке и плясать. Побили. Поплелся к матери. «Глупый, – сказала мать, – ты взял бы ведро с водой и залил огонь». Пошел опять дурак и видит: на зарезанной свинье щетину палят. Он схватил и выплеснул ведро воды. Последствия понятны.

(Кстати, пусть меня на этом месте великодушно простят безусловно умные, но настолько старательные евреи, что болезненно вздрагивают они и с печальной осудительностью смотрят, если кто-нибудь упомянет само название этого милого домашнего животного. Испуг этих ревнителей имеет прямое отношение к нашей теме.)

Искушенный современный читатель растолковал бы все сюжеты просто и легко: за чем ходил к матери дурак, побитый впервые? За ценными руководящими указаниями. За что же его опять побили? За слепое следование последней инструкции.

А ведь жизнь переменчива! И воспринимать ее в течении, верно оценивать применимость и уместность заученного – вот чего не может глупость.