Пожинатели плодов

Эх, Саня. Саня! Не оказалось у тебя ни богатеньких знакомых, ни тороватой родни, ни спонсоров; если и кто-то и дал что взаймы, то сущие копейки. Но кручиниться долго все же не пришлось: Колыхалов-старший, узнав про горе-беду, пожурил сына даже — что молчал-то прежде, дурачина!

— На машину с пенсии откладывал, хотелось «инвалидку» поменять… Ладно, так проковыляюсь!

Саня от радости чуть не бросился отцу на шею, точно бы, по-медвежьи заграбастав, смял старичка, но отец охладил его пыл, спросив:

— А ты сам-то веришь, что Дениска мог такое вытворить?

Саня пожал плечами:

— Да не верю я, и сын отпирается вовсю, но барчонок-то мороковский на своем стоит!

— Не сиживать им никогда за одной партой! — вздохнул Василий Васильевич. — Слушай, я вот чего хотел у тебя узнать… В храм собираюсь сходить, свечки поставить, мать и знакомых помянуть. И за внучка помолиться. И причастился бы…

— Исповедаться сначала надо, — удивленный, проговорил Саня.

Еще бы, отец в ярых атеистах никогда не ходил, но к церкви относился как-то безразлично. Чего ж тут ждать?! Собор в Городке разорили в годы «великого перелома», и с той поры и до наших дней в его наглухо оштукатуренных стенах функционировал клуб с кинопрокатом и танцзалом. Рассказывали, что иногда на сводах под куполом сквозь побелку проступали святые лики; женщины тогда, в том числе и мать Саньки, втихомолку крестились, шепча: «Ой, не к добру!», а мужики, как и Колыхалов-отец, над страхами своих «половин» подтрунивали, гася неловкость в глубине души.

От Сани, хоть он чуть ли и не прыгал, радостный, не укрылось — отец был расстроен чем-то своим, не только из-за любимого внучка, хоть и старался не показывать вида.

— Опять с Мороковским наши дорожки пересекаются…

И, растормошенный Саней, рассказал историю с памятником возле мороковского родового гнездовища.

— Нынче сила вроде как на ихней стороне…

— Да ему прямо в глаза и надо врезать обо всем! — вскипел было Саня. — Вот увижу его!

— Ты со своей бедой сначала развяжись! А я сам уж… В храм, говоришь, к вам он ходит? Поможет Бог, свидимся, поговорим! Так-то где нашему брату до них достучаться…

9. Пустые хлопоты

Саня, время от времени нащупывая в кармане денежную пачечку, жаждал вручить ее в условленное время не стриженой кикиморе-невестке, а самому Мороковскому. И не трясясь и лепеча извинения, потупив стыдливо глазки, а в гордом молчании — из рук в руки. Саня даже стал репетировать грядущее событие, и — как точно кто услышал! — в воскресенье, накануне службы, его отозвал в сторонку настоятель:

— Тебя Владимир Владимирович срочно желают видеть! Ты с ними, это самое, покультурнее и поласковей будь!

В глазах батюшки плескалась плохо скрываемая тревога.

Мороковский ожидал Саню в притворе храма. Улыбаясь, крепко пожал ему руку и — что уж совсем неожиданно! — троекратно с ним облобызался, легонько тычась гладко выбритым лицом изумленному Сане в бороду. Жестом пригласил выйти его на церковный двор и, неторопливо ступая, двинулся по тропинке вдоль ограды.

Сане оставалось вышагивать рядом и выжидать подходящего момента, чтобы вытащить из кармана руку со смятыми в комок деньгами.

— Я вот о чем хотел с вами поговорить… — после недолгого молчания начал Мороковский. — Мне родные рассказали про вымогательство или рэкет — по новому. Ваш сын здесь совершенно не при чем. Мне мой внук во всем признался. Вот так, только одному любимому дедушке! На него надавили старшеклассники, прослышав что он не из простых, предложили «крышу», а за нее надо платить. Да, времена!..

Саня, представляя себе невинные голубые глазенки мороковского внука, был ошеломлен и от того будто язык проглотил, только кивал согласно, как конь, головой на каждое слово Владимира Владимировича.

— Моя промашка, что мой внук в обычной школе учился. Думалось, что так жизнь получше с малолетства познает… В общем, приносим вам всем свои извинения. Самые искренние. И еще… — Мороковский остановился, заложив руки за спину, помолчал и испытующе заглянул в глаза Сане. — Мне хотелось, чтобы о недоразумении этом никуда ничто не распространилось. Сами понимаете, не глупые: престиж семьи, доброе имя и все такое прочее. Дуракам и завистникам ведь только повод дай. Согласны?! Вот и ладно!

Владимир Владимирович выразительно прокашлялся:

— А я со своей стороны обещаю… У вас супруга в областной администрации простым экономистом, знаю, работает? Полагаю, вполне доросла до заведующей отделом, помогу. А вы, как помню, писателем хотели стать? Небось, немало в ящиках стола рукописей накопилось? Издаться-то проблема? На толстую солидную книгу деньжат спонсирую: стоит, вероятно. И отец ваш не будет забыт. Слышал, он, как инвалид, в очереди на получение автомобиля стоит. Ничего, подвинется очередь…

В это время на паперть храма ступил старичок игумен, духовник, и Мороковский, не прощаясь, заторопился следом за ним. А Саня остался стоять, распяля рот; из ослабевших пальцев руки, вытянутой, наконец, из кармана, вывалился на землю смятый комочек денег.

БРАТ ВО ХРИСТЕ

посвящается Н.Н.

1.