Пожинатели плодов

«То, что встретились с тобой на дороге — Промысел Божий, ничего просто так не бывает. Значит, было нужно, — глаза Шишадамова, когда он вышел из развалин храма после пения тропарей, повлажнели, разрумянившееся лицо светилось тихой кроткой радостью, и Серега уж кстати или некстати отважился рассказать о своей беде.

«А ты прости супружницу-то! — ответил просто священник. — Трудно, брат? Знаю. И все-таки попробуй… Дитя бы надо да время вышло? Когда помиритесь, в детдоме возьмите. Вон, сколько их, сирот, и при живых родителях! И живите! С Божьей помощью все, брат, осилишь…»

Отец Арсений, осенив широко крестом Серегу, опираясь на костыли, двинулся по тропе, взмахивая в такт шагам раструбами рукавов рясы и напоминая раненую большую птицу…

Поймать попутку Серега отчаялся, пригорюнясь, сел на порожний ящик возле крайнего к дороге ларька, и тут ему кто-то, неслышно подкравшись сзади, закрыл ладонями глаза. Алка!

— Далеко ли?

— Опять страсти-мордасти, век не отступятся! — вздохнула она. — Не успела после церкви в дом зайти — бац, телеграмма! Приезжай, забирай муженька благоверного! От нас уехал к мамаше на «развезях», там, видно, «крутого» из себя начал строить. Конечно, пальцы веером! И нашлись на бойкого бойкие: ребра переломали и колом по хребту огрели, не лежал бы пластом. Мать парализованная, а еще он кому там нужен? Выходит, мне только… Ты-то женушку попроведать собрался? Хорошее дело. Чай, еще увидимся!

Алке — без проблем! — стоило лишь выйти на дорогу и руки поднимать, «голосуя», не потребовалось: первая же легковушка встала как вкопанная. Алка, забравшись на переднее сидение, защебетала с водителем, а Серегу позади скоро укачало, сморило в сон…

Он остановился перед железной дверью квартиры и долго не решался нажать на кнопку звонка. Жена, глянув в глазок и прощелкав замками, распахнула дверь и бросилась, раскинув пухлые руки, на шею: у Сереги с непривычки и пуще — от изумления коленки подкосились.

— Сереженька! — она всхлипывая, тыкалась мокрыми губами мужу в лицо. — Как хорошо, что ты нашелся! Я ведь все вокзалы, базары, забегаловки обошла, тебя искала… Голодный, наверно? Давай садись, ешь и пей!

Усадив Серегу на кухне за стол, жена выставила из холодильника и водочки, и всякой мудреной закуси, вкус которой Серега, пробиваясь на службе у Солдата на картошке и каше, давно забыл.

Он приметил, что безупречный порядок в квартире — пылинка сядет и то видно, поблек, вещи разбросаны как попало, на линолеуме кое-как затертые следы грязных ног. И супруга — не расфуфыренная, с намазанной физиономией и шибающая за версту дорогими иноземными духами, нет, под глазами тяжело набрякли лиловые полукружья, волосы не прибраны, и сама облачена в затрапезный халат.

Хотел Серега спросить, что случилось да разве даст она слово сказать — так вьюном и вьется вокруг.

— Беда, Сережа-а! Фирма моя прогорела, рыжий охломон, помнишь гаденыша, меня охмурив, «кинул» бессовестно. Долги дикие, отдавать нечем. На «счетчик» поставили. Теперь квартиру придется продавать, чтоб расплатиться. Твое согласие нужно.

— То-то ты меня и искала, — нахмурился было Серега, малость раскисший от ласкового обхождения и вовсю начав торжествовать над обманутой ненавистным пройдохой-хахалем женой. Знал же, чувствовал!

— Что ты, солнышко! — супружница обхватила Серегу сзади за плечи и, как иногда случалось раньше, смачно поцеловала в лысую макушку. — Ты мне сам нужен, никого, кроме тебя, у меня нет на всем свете.

Вот когда о мужике-то вспомнила! Припекло! Но Серега злопыхать не стал, тоже как бывало прежде, выставил из-под стола сухие свои коленки, норовя примостить на них виновато и преданно поглядывающую на него жену. Конечно, когда-то это получалось, но теперь габариты не те. Серега вздохнул, примиряясь, сказал с твердой ноткой в голосе:

— Рассчитаемся когда, уедем в поселок ко мне на родину. Мать к себе заберем. Проживем — у меня руки и ноги есть. И ребеночка из детдома возьмем, парня. Чтоб твердо стоять, ни под каким ветром не гнуться. А рыжего твоего я еще не скоро забуду…

Серега для убедительности даже собрался постучать пальцем по столешнице, но тут заскрипела, забрякала железом незапертая входная дверь. Согласно кивающая на все мужнины предложения супруга сменилась с лица и еле слышно прошептала:

— Это за долгом!

— Да подождите вы, козлы!

Серега метнулся в прихожую, полетевшее навстречу ему полотно двери припечатало его по лбу…

…Он проснулся и, растирая ушибленный лоб, не вдруг сообразил: водитель, видно, резко тормознул, высаживая у вокзала в городе Алку.

— А тебе куда?!..

СУДИ БОГ

1.

Лука опять перся, как с гранатой под танк. Какая уж местная язва придумала такое сравнение, но была она все-таки права не в бровь, а в глаз: одень на Луку вместо закопченной грязной «робы» драную солдатскую форму — и наезжай на него кинокамерой на здоровье, никаких актеров не надо!