Пожиратель

Франческо дождался своего шанса, теперь он мог ударить, испытать Луку, отомстить за себя, он мог рассчитывать на уважение, мог разобраться немедленно и лично, достаточно было последовать приливу крови, дать ей подняться в мозг, выключив здравый смысл. Он мог. Но опустил голову:

— Убирайся к чертям собачьим, я хочу побыть один.

Лука только ухмыльнулся:

— Ну и оставайся. Тебя никто не отговаривает. Надеюсь, что крыса откусит тебе яйца, идиот!

Лука сплюнул в воду, Франческо посмотрел, как слюна расплылась в море, увидел, что она была белой, мерцающей и бледной, как луна. Потом ее поглотила тьма.

Лука повернулся к нему спиной и ушел, только сейчас до конца осознав, что ему предстоит возвращаться домой одному.

16 апреля 2006 года, 22.45 Всего лишь сон

В тот самый момент, когда Лука сплюнул в воду, Пьетро в своей кровати распахнул глаза и закричал.

И кричал не прекращая.

Родители, занимавшиеся любовью, поначалу не слышали сына, потом покорились обстоятельствам.

Синьора Монти побежала к нему в комнату, накинув зеленый халат.

— Я не хочу больше спать в комнате с Пьетро! — канючил Дарио. У него, что редко встречается у детей, были черные круги под глазами.

— Дарио, пожалуйста.

Пьетро мычал и спихивал с себя одеяло. Мать села рядом с ним. Он оттолкнул ее.

— Пьетро, я не буду тебя трогать. Что у тебя случилось, расскажи мне, у тебя что-то болит?

— Мама, я спать хочу! — не унимался Дарио.

— Успокойся, пожалуйста.

Дарио залез под одеяло и мысленно произнес подряд все матерные слова, которые знал, и даже те, в которых сомневался. Это успокоило его.

Мать снова попробовала сесть рядом с сыном, на этот раз Пьетро увидел халат и разрешил ей остаться.

— Тебе приснился плохой сон, Пьетро?

— Кошмар. Кошмар. Кошмар. Кош…

— Я поняла, Пьетро, успокойся, расскажи, что ты видел?

— Старика с рисунка, старика за деревом, старика с рисунка.

Мать огорчилась, она видела старика на рисунке и знала, что один из ребят совершил перед ее сыном. Она сделала самый очевидный вывод:

— Что делал старик, Пьетро?

Дарио медленно вылез из-под одеяла со взъерошенными волосами и любопытством на лице. Пьетро замахал руками, глядя в пустоту. В глазах матери отразилась тревога.

— Где ты его видел?

— Во сне, во сне…

— И только? Подумай хорошо.

— Да, да, и только, да.

Лоб матери разгладился, она слегка дотронулась до светлых волос сына:

— Тогда тебе нечего волноваться, Пьетро. Это всего лишь сон. Во сне все ненастоящее.

Пьетро не сводил глаз с халата, молчал. Он снова ровно задышал, искаженные черты лица распрямились.

— Если что-нибудь будет нужно, позови меня, а сейчас попытайся заснуть, Дарио тоже хочет спать.

— Вот именно!

Мать улыбнулась и подошла к Дарио. Присев к нему на постель, она очень сильно прижала его к себе, так сильно, как Пьетро никогда не позволял ей, словно могла передать Дарио все то неудовлетворенное чувство, которое хранила в себе.

— Ай!

— Что еще за «ай»! Тебе же не больно!

Она улыбнулась ему, поцеловала, попрощалась с обоими и выключила свет.

Когда она вернулась в кровать к мужу, они нежно поцеловались. Больше ничего.

— Ему всего лишь приснился плохой сон.

И они выключили свет.

16 апреля 2006 года, 23.00 Выиграю или проиграю?

Один, босиком, в темноте, отдававшей горечью, Лука вообразил себя тем, с кем ночью лучше не встречаться, с кем шутки плохи.

Он ушел с камней и вскарабкался на бетонную стенку, отделявшую их от пешеходной части. Прошел, удерживая равновесие, по ее верху, вспоминая, как он заткнул Франческо.

Подумал о Филиппо. Подумал, что теперь не осталось лидера и он вполне мог бы его заменить. При мысли об этом уголки его губ едва заметно поползли вверх, складываясь в незлую, но заносчивую усмешку, скорее, наглую и глупую. Дерзкую.