Пожиратель Драконов. Часть 1 (СИ)

И при этом я, вложивший в ответную атаку все свои силы без остатка, оказался буквально расплющенным в лепёшку. Так что то, что я выжил после этой атаки, чести мне вообще не делало.

Чтобы в следующий раз суметь хотя бы достойно выступить против бога войны, я должен был стать даже не в десять, а скорее в сто раз сильнее, чем был сейчас.

А для этого нужно было, как минимум, выжить. Потому что моё тело, повреждённое сильнее, чем когда-либо, продолжало стремительно гибнуть.

Благо, после того, как первый шок от драконьего чапалаха прошёл, я сумел ощутить свою энергию и свои Дары. И тут же все свои силы вложил в мировой приказ отмены — единственный шанс на исцеление.

Тем не менее, секунд через двадцать стало понятно, что разрушительные процессы в моём теле шли быстрее, чем их успевал отменять мировой приказ. А новых сил взять было неоткуда.

Мысленно скрипнув зубами, в реальности сделать этого я не мог из-за того, что моя челюсть, как всё остальное, превратилась в костяное крошево, я вырвал из «сердца» в печени Дар превосходства и отправил его к голове.

За год на Эвфере мне удалось добить до второго класса Дары пожирания, роста и силы — главные источники моей боевой мощи.

Остальные Дары я тоже, конечно, не обделял. Но по мере роста Дара продолжать его развивать за счёт других пожранных Даров становилось всё накладнее. Так что Дары контроля, превращения, молнии и гравитации остались в своих третьих и четвёртых классах.

Однако сейчас спасти меня мог только Дар контроля, отвечающий за использование мировых приказов.

На текущем уровне его эффективности было недостаточно, чтобы обратить вспять умирание моего тела. Но, если бы удалось поднять его до второго класса, всё могло бы резко измениться.

Оставив от Дара превосходства только звёздочку концентрированной мировой ауры, я скормил её Дару контроля.

Дар Самигана был второго класса, и при том заметно мощнее, чем даже мой Дар жизни. Однако при поглощении одного Дара другим КПД оставлял желать много лучшего, так что до эволюции Дара контроля оставалось ещё довольно много.

Благо, я всё-таки не совсем забывал о равномерном развитии всех своих Даров, и шансы на успех всё ещё оставались. Следующими я разрушил и скормил Дару контроля Дары молнии и гравитации.

Это всё равно оказалось недостаточно, а тем временем я чувствовал, как стремительно утекает из меня жизнь. Мысленно послав всё к чертям, я отправил на разрушение Дар силы.

На его эволюцию я потратил больше всего ресурсов, так как Дар пятого класса было сложнее всего развивать. Однако Дар роста был слишком редким и ценным, чтобы его уничтожать. Дар превращения же, во-первых, был наименее «питательным». А во-вторых, в этом новом мире возможность маскировки под обычного человека могла мне пригодиться куда больше боевой мощи, по крайней мере на первых порах.

И, к счастью, на этот раз сработало. Сгусток Дара контроля, поглотив звёздочку мировой ауры из Дара силы, испустив из себя волну мощной аурой, через несколько секунд увеличился раза в два с половиной и я ощутил, как уровень манипуляции мировой аурой стал выше.

Не настолько выше, как мне бы хотелось, к сожалению. Потому, собственно, я и выбрал для эволюции изначально Дар силы, а не Дар контроля.

Всё-таки лучшее управление мировой аурой в первую очередь обеспечивалось навыками и опытом, а не классом Дара. Использовать мировые приказы можно было и без такого, как у меня, Дара контроля, он был скорее вспомогательным элементом.

Однако полученной прибавки оказалось достаточно, чтобы мировой приказ отмены сначала замедлил разрушение моего тела, потом остановил полностью, и наконец действительно обратил вспять.

Очень медленно, но я начал исцеляться.

Минуты потекли в ожидании. Сосредоточив максимум сил и энергии на восстановлении, я внимательно наблюдал за тем, как очень медленно затягиваются одна за другой раны, срастаются кости и сплетаются обратно разорванные мышечные волокна.

Где-то часа через три миновал самый критичный момент, смерть мне больше не грозила. До полного восстановления, однако, оставалось ещё очень и очень немало.

К счастью, в отличие от атак шипованных перчаток Самигана, каждый раз забиравших с собой кусочки моей плоти, удар Палема был похож скорее на обычную оплеуху.

Моё тело под волчьим доспехом наполовину превратилось в фарш, но никаких частей не было потеряно, кроме крови. А это значило, что приказ отмены мог почти идеально восстановить мой организм до исходного состояния.

«Почти», потому что был орган, слишком хрупкий, чтобы даже мировым приказом его можно было исцелить через несколько часов после разрушения.

Мой левый глаз, хотя вернул свою форму и глазница не осталась пустой, ослеп, как и правый. Даже когда ещё через примерно семь часов срослись все мои кости, мышцы и внутренние органы, я всё ещё видел перед собой лишь тьму.

И это было бы максимально неприятно, если бы моя способность видеть, слышать и даже осязать жизненную энергию осталась со мной.