Пожиратель Душ

Торак растерялся. Он переводил взгляд с одного лица на другое и видел, каким безумным рвением горят лица Пожирателей Душ. Пока он строил жалкие планы спасения Волка из плена, эти колдуны пытались осуществить свой поистине грандиозный план – захватить власть надо всем Лесом.

– Они недаром называют нас Пожирателями Душ, – усмехнулся Тиацци и выплюнул кроваво-красный комок еловой смолы.

– Дурацкое прозвище, – заметила Неф.

– Зато полезное, – прошептала Сешру со своей змеиной улыбкой. – Очень полезное, раз они так его страшатся.

Торак неуверенно поднялся на ноги.

– Я… я, пожалуй, пойду, – сказал он. – Я лучше жертвы покараулю.

– От кого? – спросил Тиацци, преграждая ему путь. – Глаз закрыт. Сюда никто не может проникнуть.

– И выйти отсюда тоже не может, – прибавила Сешру, пристально глядя на мальчика.

Торак судорожно сглотнул, но все же сказал:

– А что, если кто-то из зверей удерет?

Повелительница Змей глянула на него с явной насмешкой:

– Смотрите: он явно хочет держаться от нас подальше.

– Я же говорил вам, что он трус! – презрительно фыркнул Тиацци.

– На вот. – Неф сунула Тораку какой-то длинный сморщенный черный корень. – Возьми и съешь.

– Что это? – спросил Торак.

Сешру облизнула губы, показав свой остренький язычок, и пояснила:

– Это поможет тебе войти в транс.

– А значит, отчасти стать тем, кем ты хочешь, – Пожирателем Душ, – прибавил Тиацци. – Ты ведь хочешь этого, верно?

И все трое пристально уставились на Торака.

Под их перекрестными взглядами он взял корень и сунул его в рот. На вкус корень оказался сладким, но с каким-то противным, гнилостным привкусом, от которого Торака чуть не стошнило.

Они действительно поймали его в ловушку. Сначала заставили убить сову. Теперь еще съесть эту дрянь. Когда же все это кончится? И как он теперь сможет отыскать Волка?

Глава 22

В голове у Волка стоял черный туман, и этот туман говорил ему, что Большой Бесхвостый на помощь ему не придет и не спасет его. И он никогда-никогда больше его не увидит.

С ним что-то случилось. Может, он стал добычей Быстрой Воды или на него напали те ужасные бесхвостые? Да, что-то случилось, иначе он давно уже был бы здесь.

Волк мерил шагами крошечное Логово, качая головой и пытаясь избавиться от этого проклятого черного тумана, но в итоге лишь пошатнулся и разбил себе нос о каменную стену. Его теперешнее Логово находилось очень далеко от всех остальных Охотников, что попали в плен к этим бесхвостым, и здесь было так мало места, что Волк мог сделать всего лишь шаг, и тут же приходилось поворачивать назад. Шаг, поворот. Шаг, поворот.

Ему до боли хотелось побежать. Во сне он прыжками несся по холмам, сбегал по их склонам в долины, катался в папоротниках, дрыгая в воздухе лапами и рыча от наслаждения. А иногда он подпрыгивал так высоко, что даже взлетал, как птица, и щелкал зубами, пытаясь схватить Горячий Яркий Глаз. Но стоило ему проснуться, и он снова оказывался в этом Логове. Он мог бы, конечно, завыть с горя, но у него не было настроения. Да и какой в этом смысл? Все равно его никто не услышит, кроме этих отвратительных бесхвостых. Разве что злые духи за каменными стенами.

Шаг, поворот. Шаг, поворот.

Голод грыз внутренности Волка. В Лесу, когда ему долгое время не удавалось никого убить, голод просто обострял его чутье и слух, а в прыжки добавлял весенней бодрости, так что он и впрямь почти летал среди деревьев. А здесь голод был совсем не таким; здесь голод был так ужасен, что причинял Волку только боль, но не вызывал ни капли бодрости.

От бесконечного мотания туда-сюда у него уже лапы подгибались, но остановиться он не мог, хотя двигаться ему становилось все труднее. И хвост болел все сильнее – гораздо сильнее, чем раньше. Волк попытался вылизать отдавленный кончик хвоста, надеясь, что это поможет, но оказалось, что у его хвоста теперь и вкус, и запах совсем не такие, как прежде: волком от хвоста больше не пахло. И вкус у него был отвратительный. Все это вызывало у Волка тошноту. Он прямо-таки чувствовал, как из кончика хвоста в него просачивается какая-то жуткая болезнь, насквозь пропитывая его тело, сжирая последние силы.

Шаг, поворот. Шаг, поворот.

Волк чувствовал, что находится глубоко под землей, в самом ее чреве, и очень далеко от остальных пленников. Он даже скучал по вечному хныканью выдры, по бессмысленной ярости росомахи и даже по глупому рыканью белого медведя. Но даже здесь он все же был не один. В ушах у него постоянно стоял звон от писка летучих мышей. А рядом из-за каменных стен доносилось бормотание злых духов. Волк чуял их запах, слышал, как скребут по камню их когти. Духов там было очень, очень много. Ах, каким это было для него мучением – не иметь возможности напасть первым! Ему так хотелось кусать их, хватать, рвать на куски! Это было бы так для него естественно. Охота на злых духов – как раз для этого он и был предназначен.

Шаг, поворот. Шаг, поворот.