Пожиратель кальция

Во время первого обхода корабля я вместе со Смоки и командиром побывал в самых отдаленных закоулках помещений, находившихся против нашего входа. Когда мы вступили на своего рода веранду с рядами высохших кактусов, командир вдруг остановился и вытянул руку, словно предупреждая; будьте внимательны…

— Вы тоже почувствовали? — спросил он.

— Странную ноющую боль? — отозвался Смоки.

— Именно, — сказал капитан.

Оба вопросительно посмотрели на меня.

— Я ничего не почувствовал, — признался я.

— А у меня это прошло по всему телу, — сказал командир, как будто внутри меня появился гнет, что-то сосущее. Правда, ощущение даже не противное.

Однако им все-таки было хуже, чем оба признались, так как командир велел нам возвращаться.

До наших помещений оставалось совсем немного, когда произошло непредвиденное: Смоки сломал ногу. Чистый перелом лодыжки. Пришлось соорудить импровизированные носилки.

Он и сам не знал, как это случилось. Сказал, что, скорее всего, попросту споткнулся. Но он не споткнулся. Я шел за ним следом и видел, как под тяжестью его тела нога просто подломилась. Конечно, Смоки, весящий 180 фунтов, парень не из легких, но чтобы кости ломались просто так — тут что-то не то!

Этим, однако, дело не ограничилось. Кое-кто из нас начал жаловаться на слабость, потерю аппетита и мышечные боли. Врач только качал головой. Он не мог объяснить эти симптомы, нервы у всех были взвинчены, люди становились все раздражительнее, набрасывались друг на друга, и только Джек, которого ничто не могло вывести из себя, выступал в роли миротворца. Когда командир отчитал повара, потому что ему не понравилась еда, — пожалуй, немного резче, чем следовало, — Джек захотел разрядить ситуацию. С деланной веселостью он крикнул: «Лучше плохая еда, чем отсутствие воздуха!», — и, боксируя, нанес командиру шутливый удар. Я присутствовал при этом и могу заверить, что это был легкий удар. Но командир согнулся пополам. Вначале мы подумали, что это розыгрыш, затем поняли, что случилось нечто серьезное. Позвали врача, и тот установил, что сломаны три ребра.

Командир более не мог возглавлять разведывательные рейды. Можно представить себе его настроение, когда он поручил Вилли заняться этим.

Из второго похода Вилли вернулся с несколькими перфолентами. Командир, которому было запрещено двигаться, занялся их расшифровкой. Это ему удалось довольно быстро, и вскоре мы узнали, что произошло с этим кораблем.

— Я еще не во всем разобрался, но одно ясно, — сказал командир. — Ящик, в котором мы застряли, — это корабль большого флота, принимавшего участие в какой-то акции переселения. В нем находилось около миллиона живых существ. Во время полета они заболевали, одно за другим, и их переправляли на другие корабли. Что являлось причиной, я пока не совсем понимаю, хотя тут упоминается выражение, буквально которое можно перевести как «пожиратель кальция».

Мы все были в некоторой растерянности, но тут доктор вскочил, достал свои инструменты и бросился к Спайку, который больше других страдал от неизвестной болезни. Он лежал в отдельном помещении, оборудованном нами под лазарет. Врач взял у него кровь и все, что положено в подобных случаях, и скрылся в своей скудно оснащенной лаборатории. Через некоторое время он вернулся с пробиркой и стал трясти ее перед нашими глазами.

— Вот вам и объяснение!

В пробирке метался белый хлопьевидный осадок. Мы, конечно, не имели ни малейшего представления о том, что бы это могло значить.

— В крови недостаток кальция! — врач задыхался от волнения. — Уровень кальция упал намного ниже нормы. Теперь я понимаю, почему у нас ломаются кости и качаются зубы.

— Кальций? — задумчиво произнес командир. — А ведь наш катализатор состоял из кальция…

— Чепуха, — сказал врач, — это, наверное, случайность. Отныне я сам займусь нашим меню и составлю блюда, богатые кальцием. Затем каждый будет получать кальцинированные таблетки!

— Но что имелось в виду под словами «пожиратель кальция»? — спросил я.

— Возможно, бактерии, — предположил врач. — Сейчас возьму мазок и сяду за микроскоп.

Итак, теперь у нас есть указание, которому мы должны следовать, но я не стану утверждать, что от этого нам стало легче.

На следующий день один из патрулей вовремя не вернулся в свое помещение. Поначалу нас это не беспокоило, так как в большом корабле нетрудно запоздать. Но когда Фатти с двумя другими членами экипажа не вернулся и на следующее утро, командир отправил Сирила и меня на поиски.

Мы примерно знали, какую часть корабля они намеревались осмотреть, и пошли туда без промедления. Прежде каждая разведка была удовольствием, словно это было путешествием по прекрасному ландшафту. Но на сей раз чудесные помещения казались нам жутковатыми. Царившая в них тишина действовала на нервы. Каждый раз, когда я открывал дверь, мне приходилось вначале сделать над собой усилие: чудилось, будто за ней что-то затаилось.