Пожиратель (СИ)

Сказать, что капрал рассказал мне нечто новое, я не мог. И так вроде бы догадывался, что всё приходит с опытом, и его просто нужно наработать. Разве что отдельно засели в голове слова Сухова, что силы у меня немерено и что это сразу видно. Я, признаться, ещё с первого занятия не переставал удивляться тому, что у меня всё так легко получается, по сравнению с другими курсантами. Но объяснений этому найти не мог. Да особо и не искал — не до того было.

А вот теперь в очередной раз призадумался. Неужели мой уровень владения магией был выше, чем у остальных? И если так, то с чего вдруг? Всё это было странно. Приятно, конечно, но странно. И очень захотелось узнать, каков этот уровень у меня на самом деле, ведь его в итоге так и не измерили.

Но долго об этом размышлять не стоило, сейчас задача стояла иная — до конца занятия разобраться, когда же будет достигаться тот самый предел в заклинании, когда дальнейшее вложение силы уже станет избыточным, и как этот предел ощутить.

Этим я и занялся. Не сказать, что у меня сразу всё получилось, но больше я щиты с мишенями не срывал, только легонько касался.

— Занятие окончено! — объявил через какое-то время Сухов. — Все свободны!

Тут же, как чёрт из табакерки, за нашими спинами выскочил сержант, который повёл нас на обед. По пути в столовую и во время приёма пищи ребята обсуждали свой опыт применения первого заклинания, делясь друг с другом впечатлениями, а я тихо радовался, что никакой боевой отработки не было — рёбра всё ещё ныли, да и рука не пришла в порядок.

— Гарик, — шёпотом обратился ко мне Орешкин, когда мы уже вышли из столовой и остались наедине, — это что же получается, те трое третьекурсников…

Он замялся, не зная, как закончить фразу.

— Что? — спросил я, садясь на лавочку у столовой так, чтобы не сильно тревожить корпус.

— Ну, это же ты их? — произнёс Гриша. — Ты неимоверно крут, Гарик. Я тобой прям восхищаюсь.

Я отмахнулся, не желая обсуждать этот вопрос. Орешкин понятливо кивнул, и тут же спросил:

— Ты на бой-то Лисицкого вызывать будешь?

— Конечно, — ответил я. — А что?

— Тогда пошли вместе разрешение выбивать, — предложил сосед. — Компанию составлю, чего тебе одному по кабинетам администрации шарахаться. Я уже и вопрос изучил, знаю, к кому и куда идти.

Оставалось только удивляться умению Гриши находить с окружающими общий язык. У меня вот вообще времени на общение не было, я больше собой занят. А Орешкин уже и тему провентилировать успел.

— Ладно, пошли, всё равно время свободное ещё есть, — не стал отказываться я.

Наш путь лежал до административного корпуса, где на первом этаже располагался секретариат военной академии. Симпатичная девушка в форме сотрудника академии поприветствовала нас приятным мелодичным голосом:

— Здравствуйте, господа, чем могу помочь?

Нас разделяла стойка регистрации, и на нее-то Орешкин и облокотился. Поправив фуражку на голове, Гриша лучезарно улыбнулся и произнёс, указывая на меня:

— Мой добрый друг хотел бы подать заявку на поединок. Мы можем это сделать?

— Да, конечно, — улыбнувшись, ответила девушка. — Вашему другу нужно представиться и назвать имя того, с кем он хочет выйти на поединок. Ну и необходимо согласие второй стороны.

— Курсант Воронов, — представился я. — Подготовительный курс.

Улыбчивая сотрудница академии с интересом посмотрела на меня — видимо, нечасто курсанты с подготовительного участвовали в поединках.

— А поединок будет с бояричем Лисицким со второго курса! — заявил Гриша с такой гордостью, будто сам собирался бить боярича.

При этом Орешкин не сводил жадного взгляда с секретаря, и та, услышав фамилию моего будущего соперника, перестала улыбаться и растерянно произнесла:

— Вы уверены? Слушатель подготовительных курсов против второго курса?

— Всё верно, — спокойно подтвердил я. — Согласие второй стороны уже получено, так что я совершенно серьёзен. Будьте добры, примите заявку.

— Это какое-то безумие, — совсем уж растерянно проговорила секретарь.

Возможно, со стороны это так и выглядело. Скажу больше — возможно, это и было безумием, но без этого поединка Лисицкий так и продолжит искать способы добраться до меня. Я два раза его унизил и один раз при этом ещё и избил. Такое не прощается. И особенно такое не прощается избалованными аристократами. И втройне такое не прощается аристократами простолюдину.

Я был уверен, что Лисицкий уже вынашивает план мести — и хорошо, если самостоятельно, а не с помощью кого-то более умного. И месть эта могла быть любой: от банальной подставы в академии с отчислением до физического устранения. Всё зависело от возможностей Лисицких и степени их отмороженности. И судя по всему, по обоим пунктам Лисицкие могли дать фору многим.