Пожиратель снов

Хвоя двигалась под моими ногами, и в воздух поднимался ее запах. Эта роща была из давней Японии, появилась из фрагмента Кена. Она обрела облик от силы из съеденного сна Буревестника. Но это было моим.

Моим.

— Не важно. Все равно в тебе Буревестник. Если я поглощу тебя, я восторжествую.

Почему все было связано с пожиранием? Те были кучкой драматичных каннибалов с паранойей. Я улыбнулась. Только я могла думать о паранойе, когда стояла перед драконом в лесу из сна своего парня. Кои вернулась.

Улликеми раскрыл большую пасть и бросился.

Я отпрянула в сторону, но недостаточно быстро. Нос Улликеми врезался в мое плечо, и я растянулась на земле в облаке гниющей хвои.

Блин. Больно! Сила Буревестника вспыхнула, и, словно в перемотке на DVD, в один миг я была кучей на земле, а в другой уже стояла на ногах, обвив руками шею Улликеми под массивной челюстью. Я напрягалась, сжимала его ладонями.

Прижимаясь щекой к ледяной чешуе, я сжимала.

Улликеми буйствовал. Он извивался, ударил меня о ствол кипариса.

Я держалась, поглощала больше сна Буревестника о безграничном небе, чтобы не слететь со скользкой чешуи.

Улликеми провез меня по земле, поднял, чтобы ударить о дерево.

Сколько вреда я могла выдержать в этом мире сна? Улликеми собирался превратить меня в лепешку.

— Погоди, — прохрипела я.

Змей бросился к дереву. Боль сотрясала меня с треском, спина врезалась в ствол кипариса. Я отпустила, ладони дрожали от слабости.

Это не я сжимала Улликеми. Съеденный сон Буревестника наполнил меня пылом орла, но это была не я.

Это было безумие Буревестника. Может, Буревестник желал жестокости, но не я. Если я боролась с Улликеми, это доказывало, что Совет Кена был прав, послав убийцу разобраться с папой, со мной, а не рисковать исполненным жестокости баку на свободе.

Улликеми снова раскрыл пасть, закрывая зелень наверху.

— Я скормлю тебе солнце, — сказала я. — Ты этого хочешь?

Улликеми замер.

Я попыталась сесть, застонала, ощущая внутри будто осколки стекла. Я повернулась на бок.

Челюсти сомкнулись в воздухе над моей головой.

— Не думай играть со мной. Я ждал так долго, пока Мангасар Хайк найдет мне бога грома.

Я вспомнила Кваскви у памятника, безобидная внешность скрывала ярость внутри.

«Ты выдала мое имя».

Я подавила волну вины. Кваскви использовал меня. Буревестник прибыл в дендрарий, пытаясь поймать меня в сон. Не удалось, и они использовали папу. Я не была перед ними в долгу. Я не была обязана что-либо делать с Улликеми.

— Я могу отпустить тебя.

Змей выводил сложный танец над моим телом. Кипарисы возвышались над нами, скрывая небо. Запах пряностей Улликеми боролся с запахом хвои.

Кен сказал, что людской миф заставлял Улликеми быть в этом облике дракона. Я не понимала, как люди могли так влиять на Тех, но Улликеми не считал Хайка другом. Хайк был его человеческой рукой для убийств, пока Улликеми забирал силу мертвых переводчиков и наполнял ею странные волшебный фразы Хайка.

Если Улликеми освободить, Хайк станет из опасного серийного убийцы простым убийцей.

— Ты отдашь мне солнце? — гармония голоса Улликеми сотрясала мои уши.

— Ты порвешь с Мангасаром Хайком, — сказала я. — Больше не будешь Энерджайзером для его фраз.

Забирать силу из сна Буревестника, чтобы освободить Улликеми, могло быть опасно. Тяжело. На мою шею давило, золотое сияние окружило крону дерева. Улликеми убьет меня, если я не сделаю что-нибудь.

— Я клянусь, — сказал Улликеми. В мире сна вес соглашения упал на нас паутиной.

— Вот, — я подняла руки, потянулась к змее.

Большая пасть раскрылась, слюна капала с клыков.

— Стой, что ты творишь! — заорала я. Пасть сомкнулась на мне.

Я поспешила потянуться за золотистым огнем. Раскаленные испарения поджигали каждую клеточку моего тела. Сон Буревестника был напрямую связан с сердцем-звездой, названным Солнцем.

Я толкала силу во все стороны, и порезы на моей коже источали золото.

Агония.

Долгий миг, когда Кои пропала в сиянии.

А потом тьма ослабила свет, поглотила его. Бездонный голод Улликеми объедал сон Буревестника по краям, двигался к центру, и тьмы стало больше, с ней пришел холод, и…

Сон замедлился. Буревестник пытался сопротивляться нашей связи, ведь я забирала скрытое у него на глубине.

Хуже агонии. Через открывшуюся связь я ощущала вкусный прилив света, восторгалась силой. Я. Кои-баку использовала Буревестника. Сила опьяняла. Я желала сиять как солнце.

Но Улликеми все еще голодал в бездне.

Рывок, словно вся вселенная вывернулась наизнанку, чтобы влить в меня энергию. Цунами все рос, а потом волна обрушилась с грохотом, который сотряс вселенную.

Что-то кричало.

Что-то вырвалось с радостным воплем.

Остатки сна утекали от меня золотыми ручейками.

DVD снова перемотал время. Я стала Кои-человеком в крохотном теле, которое словно переехал грузовик, и голова ужасно болела.

Улликеми пропал, змея превратилась в зеленый туман, который рассеивался в прохладном воздухе с запахом дождя.

Я лежала на брусчатке, слепая. Кто-то коснулся моей щеки с поразительной нежностью. Я вздрогнула.

— Кои, — сказал знакомый голос, и я провалилась в приятную и прохладную пустоту.