Пожиратель женщин

В десять минут седьмого Нагль спускается в комнату портье взять свое пальто. Именно тогда он Отпирает дверь регистратуры и сбрасывает папки с документами на пол, оставляет включенным свет и закрывает дверь, затем отпирает дверь черного хода. Следующий шаг – он поднимается в главную канцелярию забрать исходящую корреспонденцию. Мисс Придди периодически выходит в соседнюю комнату, где хранятся архивы. Когда она делает это в очередной раз, он за полминуты успевает позвонить мисс Болам, чтобы та спустилась вниз в регистратуру, так как он обнаружил там что-то очень серьезное. Мы знаем, как она реагировала на это сообщение. Не успел Нагль положить трубку на место, вернулась Дженифер Придди. Он объяснил ей, что говорил с медсестрой Болам по поводу белья, которое надо сдать в прачечную. Затем, не теряя времени, он с почтой на отправку оставляет комнату. Пересекает улицу, достигает почтового ящика. Затем стрелой мчится в нижнюю часть двора, входит в подвал через незапертую дверь, кладет в карман стамеску, забирает статуэтку и направляется в регистратуру. Мисс Болам, как Нагль и рассчитывает, находится там, коленопреклоненная, она собирает порванные и разбросанные папки. Она смотрит на портье, готовая спросить, где он был. Но прежде чем успевает сказать слово, получает удар по голове. Мисс Болам теряет сознание, и у него появляется время, чтобы пронзить ее сердце. Здесь нельзя было допустить ошибки, и он не допускает ее. Нагль – художник, он пишет с натуры, хорошо разбирается в анатомии, вероятно, не хуже, чем большинство психиатров. И умело обращается со стамеской. Для этой в высшей степени важной работы он использует инструмент, с которым привык обращаться.

Нагль не мог спуститься в подвал в то время, когда прошел на угол Бифстик-стрит за своим «Стандартом», – заметил Мартин. – Мальчик, продавец газет, не мог поклясться, что видел его. Он мог купить газету, возвращаясь в Стин, но также мог приобрести ее и во время ленча, сунув в карман.

– Думаю, так и было, – сказал Далглиш. – Поэтому он не разрешил Калли проверить по ней результаты скачек. Калли сразу обнаружил бы, что это дневной выпуск. Поэтому Нагль забирает газету с собой, на площадке у лестницы заворачивает в нее корм для кота, а потом бросает ее в топку котла. Он недолго находится в подвале один. Следом за ним сразу же спускается Дженни Придди. Но все равно Нагль успевает снова закрыть дверь черного хода на засов и зайти к медсестре Болам, чтобы спросить, готово ли белье для прачечной. Если бы Придди не спустилась в подвал, он отыскал бы ее в главной канцелярии. Никоим образом ему нельзя было оставаться в подвале одному больше минуты. Убийство должно было быть зафиксировано тем временем, когда он выходил с почтой.

– Мне кажется странным, почему он не оставил дверь в подвал незакрытой на засов, – сказал Мартин, – после убийства. Ведь он мог сам обратить на это внимание… А пятнадцать соверенов после проникновения в клинику полковника Фентона наверняка взял он. Такие ребята всегда знают, где что лежит. Нагль думал, что поступает правильно.

– Больше похоже на то, что он хотел скрыть причины проникновения в клинику, хотел представить все обычной кражей со взломом. Ему совсем не улыбалось навести полицию на мысль, почему неизвестный, оказавшись в здании, копается в медицинских документах. Вымогая эти пятнадцать фунтов в месяц, получать которые мог только он сам, Нагль не думал, что может возникнуть такое стечение обстоятельств. И, видимо, обрадовался, завладев деньгами в тот вечер. Но это было не главное. Он воспользовался лифтом. Это был тонкий расчет. Надо было за пять минут подняться на второй этаж, а затем выскользнуть из подвальной двери, при этом предполагалось, что кто-нибудь может услышать звуки движения лифта и запомнить.

Сержант Мартин подумал, что это все хорошо увязывается одно с другим, но, дьявол его побери, требует доказательств. И сказал об этом.

– Именно это я имел в виду вчера, – согласился Далглиш. – Но теперь мы заставили Нагля потерять хладнокровие. И в связи с этим должны заглянуть сегодня вечером в Стин. Если он там, попробуем на него немного нажать. По крайней мере, мы теперь знаем, чего достигли.

* * *

За полчаса до того, как Далглиш и Мартин побывали на площадке перед квартирой на четвертом этаже дома в Пимлико, Питер Нагль вошел через парадный вход в клинику и запер за собой дверь. Он не включал свет и освещал себе путь в подвал сильным фонариком. В подвале надо было сделать немногое: закрыть кран печи для сушки, проверить работу котла. Затем он собирался заняться своим собственным маленьким дельцем. Для этого надо войти в регистратуру. Это теплое, как бы распространяющее ощущение смерти помещение не внушало ему ужаса. Смерть была смертью, финишем, полной потерей энергии, молчанием для каждого. В мире всевозрастающих неопределенностей это достаточно четко определено. Для человека с нервами, позволяющими убивать, имелось многое, чего следовало бояться более обоснованно. И сюда не входил страх перед призраком смерти.