Пожиратели гашиша

Более низший разряд - Слуги Новых Тамплиеров (СНТ) - занимали коренастый грек по кличке Купидон и огромный жирный еврей, именуемый Зоровавель. Они, помимо служения ОНТ, имели какие-то другие занятия, являющиеся источниками доходов, лишь Истребитель полностью посвятил себя благородному делу борьбы за выживание белой расы, сформулированному в Кодексе ОНТ основателем Ордена ариософом Ланцем фон Либенфельсом.

О несостоявшемся монахе Адольфе Иозефе Ланце, зачинателе арио-героического культа, позже воплотившегося в анализе расовой соматологии нацистской Германии и варварских ритуалах СС, я был немного наслышан. ОНТ был создан им как собственный военный Орден, целью которого являлся новый Крестовый поход против "черных". Неплохая задумка, особенно актуальная в свете происходящих в нашей стране событий, и мне было вполне понятно, что привлекло в Орден учителя литературы с белой кожей и русыми волосами. Однако остальные братья имели куда меньше признаков арийской расовой чистоты, но, похоже, либо не отдавали себе в этом отчета, либо упорно старались данного факта не замечать.

Все эти подробности я узнал, поскольку сам был принят в состав питерского филиала. Временно, конечно, в качестве Близкого Друга ОНТ существовал и такой разряд для людей, не стремящихся к вступлению в Орден, но оказывающих ему особые услуги. А услуги оказывать поневоле придется: исмаилитские реликвии согласились продать лишь после длительных переговоров с Мегиддельяром, и то лишь по выполнении "особой миссии", на которую у филиала не хватало своих сил и средств.

Ничего сверхъестественного от меня не требовалось, лишь принять участие в обычной поисковой работе, по завершении которой я выкупал Предметы по двадцать тысяч долларов за единицу. Фридрих Готтенскнехт был рад любым деньгам, поступающим в казну, - Орден бедствовал, и ни одна копейка не была лишней.

- Может, грохнуть их всех? - предложил Слава, когда мы возвращались домой. - Делов-то: четыре раза шмальнуть, и пятый - когда фашист цацки отдаст, а? Че канителиться?

- Нет, - твердо сказал я. - Грохать никого не будем, хватит с нас.

- Ну как хочешь, - вздохнул Слава, - тут тебе решать.

Решать было мне, и я свой выбор сделал. Причина крылась, разумеется, не в чистосердечном раскаянии и не желании искупить вину честным трудом - эти сказки для лохов мне настопиздели еще в колонии, - гораздо больший интерес вызывала загадочная потеря памяти, секрет которой я хотел вызнать у тамплиеров, пообщавшись накоротке во время совместной работы. Не исключено, что найдется способ ее восстановить. Забытые тайники не давали мне покоя. Выяснить же дикарскими методами, памятными по разборке с афанасьевской "крышей", мне претило: замочим всех, верняк, но толку не добьемся. Такие тонкости надо вытягивать в приватной беседе, а не щелкая перед лицом насмерть напуганного человека блестящими бокорезами.

Славу я посвящать в свои умствования не стал, опасаясь, что он вспылит ненароком и повернет обратно, горя желанием поскорее применить метод форсированного допроса, не желая слышать о том, что его кореш унижается из-за плевого дела, которое можно обернуть за считанные минуты. Поэтому он мирно довез меня до дому и высадил у парадного, отказавшись заехать на рюмку чая. Сам я считал, что после сегодняшней катавасии необходимо основательно оттянуться. Ну, не хочет пить, и не надо.

Расслабиться можно и с женой.

Когда я отпер дверь, в прихожей меня встретила Маринка. Я только и успел заметить некоторые изменения интерьера, вроде незнакомой одежды на вешалке и каких-то дачных сумок, как меня окончательно обломали с релаксацией.

- Родители приехали, - шепнула она.

Моя холостяцкая квартира постепенно принимала обжитой и пристойный вид: исчезла пыль по углам, появилась искусственная зелень, даже ящики кухонного стола оказались застеленными свежей белой бумагой. Все это было прекрасно, и я наконец-то стал ощущать на себе благотворное влияние налаженного семейного быта. Прошла неделя, как Марина перебралась ко мне, разочаровав родителей безрассудным, по их мнению, решением вновь сойтись с "тунеядцем и жуликом", сиречь со мной.

Не знаю, чем я им не приглянулся, но еще с первой нашей встречи мы ощутили взаимную антипатию. Говорят, что дочери с возрастом становятся похожи на матерей, но мне почему-то не хотелось верить, что Маринка когда-нибудь превратится в аналог тещи.

И вот, после первой неудачи и долгих лет разлуки началась наша полноценная совместная жизнь - в собственной квартире, обеспеченная в материальном плане. Я даже придерживался некоего расписания, структурируя время по типу работы в конторе - "ездил на службу", мотаясь с новыми коллегами полный рабочий день, с утра до вечера.

С коллегами, впрочем, громко сказано. Ездил я с одним Истребителем, остальные копошились сами по себе. Мы разыскивали какую-то древнюю рукопись, стоившую, вероятно, больших денег, раз пресвитер был так в этом заинтересован. Это был пергаментный свиток, фотографии которого имелись у каждого из нас.