Пожиратели гашиша

- Здравствуйте, Мария Анатольевна, - оторопело произнесли мои губы, затем растянулись в заискивающей улыбке, и я учтиво отступил в сторону, пропуская высокую седую даму - жену Василия Петровича. Какие люди и без охраны!

- Здравствуйте, Илья. - Афанасьева царственной походкой переступила порог моей квартиры, и тут же в дверном проеме выросли три крепышаюжанина опаньки! - такие люди без охраны не ходят. Меня аж передернуло - в последнее время "черные" физиономии никаких положительных ассоциаций не вызывали.

Гости сперва ощутили явное преимущество, затем положение уравновесил появившийся из комнаты Слава, большой и непроницаемый, как скала.

Хе-хе, я тоже не лыком шит! Господа несколько поскучнели, поняв, что рожки да ножки от меня так просто оставить вряд ли удастся. Установился некоторый паритет, мы прошли в комнату, и я смог без опаски разглядеть, кого избрала Афанасьева в спутники. Выбрала она хачиков.

Одному было лет около сорока, он носил изящный деловой костюм и выглядел посолиднев двух других - типичных гоблинов с замашками парвеню, проще говоря, "шестерок" с дешевыми понтами, одетых в безвкусные кричащие одежды. Несколько секунд мы оценивали друг друга, затем я вынужден был переключиться на Марию Анатольевну.

- Вы уже вернулись, Илья? - спросила она, недружелюбно изучая меня с головы до ног.

- Да, - сказал я, потому что больше сказать было нечего.

- А где же мой муж?

Я опустил глаза. Как всегда: если уж неприятности происходят, то почему-то в самые худших своих вариантах. Что я ей мог ответить?

- Он... остался там, - неопределенно произнес я.

- То есть как остался? - спросила Афанасьева.

Бандиты за моей спиной угрюмо ждали.

- Он... э... погиб, его убили.

Мария Анатольевна побледнела, но быстро справилась с собой.

- Убили. Кто его убил?

- Наши охранники, - развел руками я. - Так получилось.

- И вы мне не сообщили?

Я проглотил слюну.

- Понимаете, я не успел приехать, как начались неприятности. Это связано со смертью Василия Петровича.

- Вы были столько времени в городе, - завелась Афанасьева, - и не могли позвонить. - Взгляд ее упал на письменный стол, она быстро подошла и раскрыла лежащий там полевой дневник. У меня затряслись коленки. Вот он, закон Мэрфи: если неприятность может случиться, она обязательно случается. Откуда это у вас?

- Я привез с собой, - сказал я. - Нас ограбили...

- Вы приехали, - Афанасьева повернулась ко мне, в глазах ее горело холодное пламя, - и сразу обзавелись иномаркой. Скотина! Вы скрываетесь от меня, не подходите к телефону, я должна вас искать. Я требую объяснений!

Это был капитальный прокол. Зная, с какой быстротой распространяются слухи, было наивно полагать, что Мария Анатольевна не узнает о гибели мужа и, узнав, не примет меры по выяснению всех подробностей. А подробности были таковы, что я все равно оказывался крайним. Не только не сумел уберечь Петровича, но еще и присвоил находки, обокрав бедную вдову. Негодяй! Вдова разошлась нe на шутку, а я покорно слушал, молча переживая сей афронт. Говорила в основном она. Я лишь поведал правду об убийстве Афанасьева и дал путаные объяснения по поводу продажи драгоценностей, которые, и это она тоже знала, предлагал Гоше Маркову за двести тысяч. "Охрана" сердито сопела, изредка перебрасываясь словечками на родном азербайджанском диалекте. Малышня, похоже, лезла в бой, а бригадир их осаживал, и было видно, что "дай волю - гарачий кров взыграт", полетели б от вонючего барыги, то есть меня, клочки по закоулочкам. Отдал бы в момент все, да еще сверху заплатил, но Слава, квадратная ряха которого постепенно принимала свекольный цвет, был мощным сдерживающим фактором, и горцы сдерживались.

Выяснение отношений происходило на цивилизованном уровне, но по косвенным признакам была понятно, что так просто с меня не слезут. Придется раскошеливаться, товарищ денежный мешок.

Мария Анатольевна скромно назвала размер контрибуции - сто тысяч долларов (мол, пополам), горцы милостиво закивали и согласились сутки подождать. На этом переговоры закончились. Я клятвенно заверил госпожу Афанасьеву, что подготовлю вышеназванную сумму к вечеру завтрашнего дня, не возражая, поскольку Слава утвердительно кивал, и визитеры выкатились.

- Попадалово! - вымолвил я, заперев замок, и поглядел на удивительно спокойного друга.

В тихом омуте черти водятся - я в ходе переговоров думал, что корефан не выдержит и размажет-таки чурбанов по стенам. Сорваться и наломать дров Славе ничего не стоило, это было его нормальное состояние, но тут он повел себя как-то неестественно.

Меня всего колотило, но уже не с похмелья.

Слава выложил из рукава финку, и мы пошли на кухню, ибо в данный момент мне хотелось выпить.

Нажраться до чертиков и забыть обо всем. Словно бы это что-то решило. А что еще оставалось делать?

Во время разговора я не раз с тоской вспоминал о припрятанном за счетчиком ТТ - "черные" силу уважают. Ненавижу эту амбициозную дрянь, понаехавшую в Санкт-Петербург из далеких южных провинций: волосатая грудь колесом, пальцы веером - апломба им не занимать, - сицилийцы доморощенные!