Пожиратели гашиша

— Бабы загадочный народ, — подытожил я вслух свои мысли, — но судя по тому, как она сегодня на тебя смотрела, вполне вероятно, что и та самая.

Слава горестно улыбнулся правой стороной рта и цыкнул зубом.

— Ххэ, бля, — тоскливо выдавил он. — Вот ведь, как иногда сложится… Ну не поехали бы мы сегодня с тобой в госпиталь — ведь не встретились бы никогда.

— Это судьба, — заметил я.

— Да, верно, — Слава потер подбородок, — от судьбы не уйдешь. А поехали, найдем ее?

— У нее смена уже давно закончилась, — запротестовал я. Устраивать разведывательный рейд по Военно-медицинской академии, зная характер корефана, хотелось меньше всего. Тем более перед таким ответственным делом. Слава тут же подтвердил мои опасения, мечтательно протянув: — А вот узнать бы, почему меня эта телка тогда бортанула! Эх, пойти грохнуть, что ли, когонибудь?

— Погоди до завтра, — попросил я. — С чурбанами встретишься — вот душу и отведешь. — 98 Зная, что в Славиной голове много мыслей разом не помещается, я постарался вдохновить его какойнибудь новой идеей. — К чему без толку шум поднимать. Если кого и мочить, то хотя бы за деньги.

— Да если бы я за всех, кого грохнул, бабки получал, — наконец переключился на другое Слава, — давно бы уж Рокфеллером был! Мне за свою службу Отечеству вовек не отмолиться. Да и плюнул я на это…

— Как в восемьдесят пятом, когда после твоей исповеди батюшку валерьянкой отпаивать пришлось, — напомнил я Славой же рассказанный случай.

Его, тогда еще лейтенанта, выполняющего интернациональный долг в братской ДРА, в отпуске каким-то ветром занесло в церковь, где он решил исповедаться. Грехов у офицера ВДВ было столько, что священника чуть не хватил кондратий, в результате прощения наш доблестный вояка так и не получил. Впрочем, его это особенно и не тяготило.

Мы посмеялись над делами давно минувших дней и на радостях допили остатки коньяка, сохранившегося в серванте еще с новоселья. Потом я отправился спать. Я все-таки совершенно обычный человек и таким колоссальным запасом здоровья, как Слава, не обладаю. А перед завтрашним делом отдохнуть хотелось как следует. Коньяк подействовал умиротворяюще, и я быстро заснул.

Всю ночь мне снились какие-то тревожные сны.

Вероятно, так чувствуют себя животные, отобранные на убой. Единственное, на что я мог рассчитывать, — убивать будем мы, но утешением это было слабым. Посему пробудился я в расстроенных чувствах. Однако после завтрака и чашки крепкого кофе беспокойство постепенно улетучилось.

К часу мы прибыли в означенный двор. Машину подельничек выбрал неординарную. То ли с чувством юмора у него было не все в порядке (две контузии, знаете ли), то ли ничего лучше не нашлось, но ржавые подваренные «Жигули» второй модели, перекрашенные, по-моему, кисточкой в коричневатый поносный цвет, произвели очень сильное впечатление. Я обошел «ведро» и присвистнул.

— Нравится? — спросил Слава.

— Мм-да-а… — кивнул наконец я. — Как оно открывается?

— Дергаешь за ручку.

Я дернул за ручку, предварительно натянув резиновые перчатки. Дверца со скрипом отворилась, и стало видно грязное, обшарпанное нутро. Передние сиденья были без чехлов, заднее отсутствовало вообще, вместо него лежали яакие-то коробки. Их содержимым оказались картонные подставки для яиц. Не иначе как сей автомобиль использовался в качестве грузового транспорта мелкооптовыми торговцами. Если так, то Слава их совсем разорил.

Мы вытащили тару и отнесли ее к ближайшей помойке. Меньше груза быстрее разгоняться. Я забрался на водительское место и подрегулировал сиденье. Руки в перчатках уже начали потеть. Слава плюхнулся рядом, днище подозрительно заскрипело.

— Двинули?

Я соединил проводники, нахально торчащие изпод руля. Приборная доска осветилась. Зажигание включено. Я скрутил два оголенных проводка и притронулся к ним третьим, на котором осталась неоткушенная клемма. Проскочила искра, автомобиль дернулся и заглох.

— Что же ты со скорости не снял? — Я притогшл сцепление и перекинул рукоятку переключения передач на нейтраль.

— Чтобы не уехала, — просто объяснил Слава.

Я снова замкнул провода. Стартер засипел и задвигался, наконец мотор схватил, и я дал газу.

— Нормалек!

Немного прогрев двигатель, я включил первую скорость.

— Ну, с Богом!

Мы выехали на Приморский проспект, нагло подрезав вальяжный белый «линкольн-континенталь» и, урча прогоревшим глушителем, задвигались в требуемом направлении. Клапана стучали кошмарно, тормоза тоже схватывали подозрительно слабо, в общем, «двойка» была полной противоположностью новенькому «фиату» и являлась в прямом смысле машиной одноразового пользования.

Другого от нее и не требовалось. Мы доехали до нужного дома и встали напротив парадного.

— У нас пять минут, — напомнил Слава, достав чулок и натянув его на башку.

Мы тихонько поднялись на лестничную площадку, я спрятался за угол, а Слава выдернул чеку, скользнул к двери и быстро вернулся назад.

— Закрой уши, открой рот, — шепнул он.

Оглушительный в замкнутом пространстве взрыв сотряс стены, с потолка посыпалась штукатурка.