Пожиратели огня

— Граф д'Антрэг — француз, и этого для меня достаточно! Я не допущу, чтобы его уничтожили! Слышите?

— Напоминаю вам еще раз, что вы противитесь предписаниям Верховного Совета!

— Что мне ваш Верховный Совет и ваш Великий Невидимый! Я о них столько же думаю, как о табачном дыме моей сигары! — небрежно заметил капитан. — Здесь, на «Римэмбере», Верховный Совет — это я! Великий Невидимый тоже я!

— А ваша клятва повиноваться perinde ас cadaver!

— Я не получал никакого предписания; эта миссия возложена на вас, а не на меня!

— Читайте! — воскликнул Иванович, достав из грудного кармана своего сюртука вчетверо сложенную бумагу и вручая ее Джонатану Спайерсу.

«Предписывается № 333 во всем беспрекословно повиноваться № 222, что бы последний ни предписал ему!» — прочел капитан.

— А-а… так вы не доверились моему слову, а сочли нужным оградить себя на случай известными обеспечениями. Так вот смотрите, что они для меня значат, ваши предписания! — С этими словами Джонатан Спайерс скомкал и бросил в огонь бумагу, предварительно зажегши о нее свою сигару.

— Это восстание, открытый протест! — воскликнул негодующий Иванович.

— Нет, но вы не должны забывать, что прежде, чем согласиться на ваши условия, я оговорил, что сохраняю свою свободу действий по отношению к французам и даже другим нациям, кроме славянских народностей, и по отношению к графу д'Антрэгу, которого я хотя и не знаю, но жизнь которого решил сохранить, о чем и предупреждал вас тогда же! Во-вторых, как член Невидимых первого класса я вправе повиноваться только Верховному Совету непосредственно, а не через посредство равного мне или низших сочленов!

— Не таков дух нашего постановления!

— Может быть, но такова его буква!

— Пусть так, в таком случае что же вы думаете делать?

— Исполнить свое обещание, то есть помочь вам захватить в плен графа, завладеть его особой, но не дав коснуться даже волоса на его голове! При этом не рассчитывайте, чтобы я выдал вам пленника. Я сам доставлю его в Петербург и передам в руки Верховного Совета, а для того, чтобы он во время пути пользовался всеми удобствами, подобающими его происхождению и общественному положению, здесь, на «Римэмбере», я считаю нужным предуведомить вас, что в случае его смерти я вас немедленно заставлю познакомиться с одной из наших электрических батарей, которая в один момент отправит вас следом за вашей жертвой. Поэтому предупреждаю вас, что на «Римэмбере» нет такого места, нет стула, кресла, дивана, постели, где бы при желании с моей стороны я не мог поразить вас, как громом, в любой момент!

— Вы не так говорили со мной шесть месяцев тому назад, — едко заметил Иванович, — и ваша благодарность в данном случае проявляется в весьма своеобразной форме!..

— В данном случае о признательности с моей стороны не может быть речи; вы действовали ради своих же выгод и выгод вашего общества, французом же мне была оказана помощь совершенно бескорыстно. Принудив меня встать в ряды Невидимых, вы рассчитывали сделать меня вашим рабом, но я не таков, чтобы дать вить из себя веревки. Во всяком случае, не советую вам вступать со мною в борьбу: сила на моей стороне!

— Вступать с вами в борьбу! — воскликнул Иванович с притворным удивлением. — Да я и не думаю об этом!

Он отлично сознавал, что был бессилен против Красного Капитана и что его планы нуждаются в содействии этого гениального человека, расположение которого ему нужно было приобрести во что бы то ни стало ради осуществления своих дальнейших планов.

— Я опасался только, что ваше пристрастие к французам может побудить вас отказать мне в обещанном вами содействии при поимке графа, но раз вы беретесь сами доставить его в Петербург, то я считаю миссию свою оконченной. Раз вы так дорожите жизнью графа, то этого достаточно, чтобы ее пощадили даже в том случае, если бы его смерть была в интересах всего общества Невидимых. Поверьте, между вашей дружбой и моим долгом как члена Невидимых я не стал бы колебаться ни минуты! Впрочем, интересы общества Невидимых и ваши вскоре сольются, так как всесильный Великий Невидимый избирается только на 10 лет, а срок десятилетия настоящего Великого Невидимого через несколько месяцев кончается, и тогда я берусь совместно с несколькими товарищами добиться избрания вас на его место: ведь кто, кроме вас, может с честью занимать этот высокий пост? Есть люди, самой судьбой предназначенные для того, чтобы властвовать и повелевать!

Польстив таким образом чувству гордости и самолюбию Джонатана Спайерса, Иванович сделал ловкий ход.

— Я так и знал, что мы в конце концов сговоримся! Я был несколько резок, быть может, но вот вам моя рука в знак дружбы. Я все-таки никогда не забуду, что вы первый поверили в бедного изобретателя, и это связывает нас на жизнь и смерть! — сказал Красный Капитан.

Иванович схватил его руку и крепко пожал ее, а на глазах его блеснули слезы.

— Я ошибся в вас, Иванович, — говорил Спайерс, заметивший эту слезу, — вы порядочный человек!