Пожиратели плоти

Ларго казалось, что он стоит здесь уже двадцать лет, отовсюду лезут эти Сетовы отродья, а он отбивается, отбивается, отбивается… Пот заливает глаза, и некогда даже провести рукой по лбу. Куртка вся в крови – то ли демонов, то ли его собственной. Ларго захлебывался воздухом, который никак не мог насытить рвущиеся от напряжения легкие. Иногда он переставал чувствовать свои руки, и юношу охватывал панический ужас, что сейчас он больше не сможет поднять меч, и твари вцепятся в его беззащитное горло. Но меч упрямо вздымался снова и снова, и Ларго с удивлением отмечал, что еще жив.

Король Конан сражался рядом. Вокруг падали раненые и убитые солдаты – а он продолжал разить своим огромным мечом, и демоны были не в силах совладать с ним. Ларго начинало казаться, что правитель Аквилонии создан из чего угодно, но только не из человеческой плоти. Похоже было, что Конан не ведает ни страха, ни усталости. Молниеносная реакция киммерийца не раз спасала его товарищей – Ларго уже был обязан жизнью своему королю по крайней мере трижды.

Ларго не знал, сколько прошло времени, когда он вдруг ощутил, что натиск демонов пошел на убыль. Нападали они как-то вяло, и количество их явно уменьшилось. На разгоряченное лицо Ларго упала капля дождя, он поднял голову – и с усталым удивлением отметил, что ночь кончилась. Жиденький свет просачивался сквозь деревья, постепенно вырисовывая окружающие предметы. Ларго равнодушно ткнул мечом кожистого волка – и тот поспешил убраться, отказавшись от продолжения схватки. Юноша вновь поднял оружие – но почему-то никто не нападал. Тишина, кажущаяся нереальной после недавней битвы, буквально навалилась на Ларго. Уютно шуршал по листьям мелкий дождик, звенел ручей, где-то шипели, угасая, угли – и робко посвистывала какая-то одинокая пичуга, радующаяся началу дня.

Ноги Ларго наконец получили возможность отказать хозяину – и юноша опустился на мокрую траву, машинально продолжая сжимать в ладонях рукоять меча. Если бы сейчас на него напала даже кошка – он не смог бы оказать достойного сопротивления. Но то ли демоны привыкли действовать преимущественно в темноте, то ли просто насытились и устали – вокруг было по-прежнему спокойно. И эта тишина говорила не только об отсутствии ночных тварей. Она говорила об отсутствии людей. По крайней мере, живых.

Ларго заставил себя поднять внезапно ставшую очень тяжелой голову и огляделся. Вокруг вповалку лежали гвардейцы и пехотинцы – с раздробленной грудью, разорванным горлом, вспоротым животом, растерзанным лицом… Ларго скривился, словно от боли, и перевел взгляд дальше. От лагеря придворных остались лишь выжженная трава, дымящаяся под каплями дождя, да обгорелые черные кучи, от которых тянуло тошнотворным запахом паленого мяса. Юноша поспешил отвернуться – и увидел короля, хмуро взиравшего на картину разгрома. Сердце Ларго сжалось от нелепой радости, что не он один пережил эту ужасную ночь. Встав на непослушные ноги, юноша заковылял к Конану. И тут Ларго с изумлением узрел еще одну фигуру, бредущую к своему королю. Это был пехотный офицер Чепозус – окровавленный, встрепанный, помятый, но в выпученных глазах которого по-прежнему светилось чувство собственного достоинства. Только оно удержало Ларго от того, чтобы броситься храброму Чепозусу на шею.

– Посмотрите, нет ли здесь раненых, – коротко бросил Конан своим уцелевшим подданным. Ларго даже слегка обиделся – он считал, что король испытает ту же радость, увидев его персону, какую почувствовал сам юноша. Но, взглянув в мрачное лицо киммерийца, Ларго понял, что для короля, потерявшего за одну ночь добрую половину своих придворных и полсотни воинов, спасенная жизнь какого-то гвардейца уже имеет мало значения.

Ларго медленно пошел по бывшему лагерю, принуждая себя вглядываться в окровавленные и изуродованные лица в поисках проявлений жизни. Но все было напрасно – демоны не оставили в живых никого. На краю лагеря Ларго увидел музыканта, чье пение он слушал, казалось, тысячу лет назад. Его бледное лицо было искажено от ужаса, а разбитая в щепки лютня валялась рядом – видимо, музыкант, не имевший другого оружия, пытался защититься с помощью своей верной спутницы. Ларго стиснул зубы и, наклонившись, укрыл труп музыканта разорванным плащом.

Почувствовав, что сыт зрелищем смерти до конца своих дней, Ларго вернулся к своим спутникам. Чепозус перевязывал какими-то тряпицами многочисленные раны Конана, стойко выносившего прикосновения неумелых рук офицера к поврежденным местам. Ларго содрал задубевшую от крови и разодранную до предела куртку и с некоторым удивлением обнаружил, что весь покрыт царапинами – от незначительных до достаточно глубоких и сильно кровоточивших. Кое-как перевязав наиболее серьезные из них, Ларго насладился зрелищем перевязки славного Чепозуса, с ранами которого Конан обращался весьма бесцеремонно.

– Тебя как зовут, парень? – неожиданно обратился король к юноше.

– Ларго, Ваше Величество, – с готовностью ответил тот.

– Ларго, сходи-ка поищи, может, найдешь хоть пару лошадей? Не тащиться же пешком до самой столицы.