Пожиратели плоти

– Там должен быть луч… – начал было объяснять Лабиринт, но Вайд уже понял, что он имеет в виду. Перед его мысленным взором отчетливо встала картина – столб белого света ударяет в странное зеркало. Проход, несомненно, находился там.

Вайд почувствовал, как ослабли перекушенные Тао веревки, и бросился к зеркалу, попутно сбив с ног, то есть с хвоста, торопливо ползущую мимо Одемиш и непочтительно перескочив через извивающуюся на полу змееногую красавицу. Конан и Шеки сдерживали натиск жрецов, давая возможность остальным присоединиться к Вайду.

Стоящий дотоле неподвижно Сет внезапно выпрямился, и в его бесстрастных глазах зажегся недобрый огонек, точно он увидел старого врага. Не обращая никакого внимания на людей и змееногих, он сделал шаг вперед и взглянул на багровый диск луны созданного им мира.

– Давно я не слышал твоего голоса, Забытый, – зазвучало в голове у Вайда, заставив его споткнуться. Эти слова не принадлежали Лабиринту, и Вайд на мгновение почувствовал, что сходит с ума. А Сет продолжал:

– Ты послал соглядатаев в мой мир, Забытый? Это было ошибкой с твоей стороны.

– Я никого не посылал, Избравший Тьму, – послышался спокойный ответ Лабиринта. – В отличие от твоих созданий, люди обладают свободой выбора.

– И именно это постоянно заставляет их вмешиваться в дела, недоступные их разумению, – презрительная усмешка искривила неподвижные губы Сета. – Впрочем, ты бы не решился придти сюда сам, Забытый. Однажды ты уже поплатился за подобную дерзость – ты ведь не забыл?

– Да, ты силен, Избравший Тьму, – в тоне Лабиринта не было и намека на волнение. – Но, как и твои прислужники, ты всегда недооценивал своих противников.

Спустя мгновение мутная поверхность зеркала засветилась, изнутри брызнул сноп ярко-желтых лучей. Зеркало снова вздулось, выпуская наружу новое действующее лицо. Магическое создание, которое Вайд привык воспринимать, как затерянные в джунглях древние подземелья, предстало перед своим Хозяином в человеческом облике.

«И что же он раньше ко мне в таком виде не приходил? Посидели бы, выпили, как нормальные люди…» – отстраненно подумал Вайд, глядя на высокую человеческую фигуру в ореоле света, идущую к замершему на месте Хозяину Ночи.

Взгляды богов скрестились, и словно молния ударила между ними. Дрожь сотрясла величественный храм, снаружи донеслись вопли испуганных горожан. Миг спустя на месте противников взвились два языка пламени – алый и золотой. Повинуясь яростному порыву, они столкнулись в смертельном единоборстве, давая выход копившейся тысячелетиями ненависти. Зрелище было ужасающим и красивым одновременно. В храме стало светло, как днем, стены дрожали все сильнее, покрываясь извилистыми глубокими трещинами. Вокруг сражающихся богов градом сыпались выпадающие из кладки камни, заваливая не успевших бежать змееногих.

В общей суматохе Вайд и его спутники собрались у зеркала. Последним к ним присоединился тяжело дышащий Конан.

– Ну что, Крысенок? – спросил киммериец, сжимая в руках окровавленный посох. – Если ты сейчас не откроешь проход – нас тут просто завалит.

– Проход здесь, – Вайд торопливо ткнул в зеркало, на котором играли багрово-золотые сполохи.

– Нам что, лезть прямо туда?.. – озадаченно начал Ольтен, но Конан, не сказав больше ни слова, нагнул голову и бросился вперед, прямо в напоминающую чуть колышущуюся воду поверхность. Зеркало упруго прогнулось и киммерийца отбросило назад, словно он с разбегу ударился об натянутое полотно. Крепко выругавшись, Конан вскочил на ноги и выразительно посмотрел на Вайда.

– Здесь, говоришь? – зарычал киммериец. – А может, ты опять промахнулся на пару лиг?

Проход был в зеркале – Вайд ясно чувствовал это. Однако, свободно проходимый для бога, он почему-то не мог с такой же легкостью пропустить обыкновенных смертных. Перед ними находилась так долго разыскиваемая дверь в их мир, но им позабыли дать от нее ключ.

Тем временем в своем яростном танце алое пламя взмывало все выше, наливаясь угрожающей мглой, тогда как блеск золотого огня становился слабее. Поднявшись к самому своду храма, Сет в решающем усилии обрушился на истощенного схваткой противника, подобно медведю, ломающему хребет своей жертве. В бушующем алом пламени на миг обрисовалась корчащаяся в муках человеческая фигура – и исчезла, поглощенная враждебной силой.