Пожиратели плоти

– Вот, поймал перебежчика, Ваше Величество, – объяснил Ларго. – Пытался перелезть через стену. Раньше выдавал себя за потомка Эпимитриуса.

– Наслышаны, – хмыкнул Просперо и повернулся к Конану. – Немедийская работа. Просто не могут не сунуть свой нос в дела соседей…

– Я… я веду свой род от великого Эпимитриуса, – внезапно раздался охрипший голос связанного человека. – Он говорит со мной в моих снах, наставляя на путь истинный. Демоны – наказание божье, и ты, о могучий король, призван уберечь страну от напастей, если будешь слушаться святого старца…

– Раньше ты говорил совсем другое, немедийский прихвостень, – едко сказал Ларго, едва удерживаясь от желания как следует врезать по этой елейной физиономии.

– Я лишь передаю то, что сообщает мне мой великий предок, – смиренно возразил человек и склонил голову.

– Даже если ты и есть потомок Эпимитриуса, благочестивый старец будет мне лишь благодарен за то, что я избавлю его от подобного родственника, – вынес решение Конан и приказал: – Повесьте этого потомка где-нибудь побыстрее, пока совсем не стемнело.

Перебежчик, мгновенно растерявший все свое смирение, истошно завопил и повалился на колени, но солдаты схватили его под руки и выволокли наружу.

– Нужно было посадить его в Железную Башню, мой король, – в голосе Просперо звучала досада. – Потом, допросив его, мы смогли бы раскрыть немало немедийских шпионов при твоем дворе…

– Тут моим солдатам еды не хватает, а мы еще должны кормить этого трусливого шакала и заботиться, чтобы он не сбежал, – махнул рукой Конан. – Казнить всегда проще. Мертвые не кусаются.

Просперо вздохнул, понимая, что варварскую натуру его сюзерена переделать невозможно. Конан, не обратив на это внимания, одобрительно взглянул на молодого гвардейца:

– За бдительность выношу тебе благодарность, офицер… э-э…

– Ларго, Ваше Величество, – подсказал юноша, смирившись с тем, что король никогда не запомнит его имя.

– Да, Ларго, – закончил Конан. – Жаль, наградить тебя сейчас нечем… Да ладно, это успеется – если завтра отобьемся, – и Конан снова помрачнел, озабоченно сдвинув брови.

Доложив Паллантиду свои наблюдения, Ларго направился было к гвардейцам, чтобы отдохнуть перед предстоящим завтра боем – и неожиданно наткнулся на взгляд знакомых выпученных глаз, с чувством собственного достоинства взиравших на юношу.

– Чепозус! – обрадовался Ларго, узнав бравого пехотного офицера, с которым проделал печальный путь из Руазеля. – Я рад, что ты жив! Ты на каком участке стены?

– Рядом с Мокрой Башней, у самого Хорота, – ответил Чепозус. – Сегодня там было жарко… А ты где?

– У ворот, рядом с королем, – не без гордости сообщил Ларго.

– А, значит, ты видел, как уничтожили этот таран, который чуть не разнес ворота? – оживился пехотинец. – И знаешь, кто это сделал?

Ларго отрицательно помотал головой.

– Я, – скромно сказал Чепозус, и, не дожидаясь выражений восхищения, продолжил: – Я как раз пришел с донесением для принца Просперо, вижу – ворота еле держатся, дело плохо. Тогда я под общий шум спустился со стены прямо к немедийцам, по их же осадной лестнице. А с собой у меня был сосуд с зажигательной смесью…

Тут Ларго окликнул один из Черных Драконов, и юноша, дружески хлопнув собеседника по плечу, отошел.

– Славный парень, – пробормотал Чепозус и повернулся к сидящему рядом солдату, баюкающему перевязанную руку. – Мы с ним вместе в Руазеле были, когда там… А я тебе, Риний, рассказывал, как я спас нашего короля от руазельских демонов?

Риний тяжело вздохнул и с мученическим видом воззрился на свою раненую руку.

* * *

Очнувшись, Вайд открыл глаза и едва удержался от стона. В его голове, казалось, бушевал океанский шторм, причиняя ему ужасную боль, в ушах гудело, и все вокруг было каким-то зыбким и нереальным. Неожиданно откуда-то из темноты выплыло лицо мастера Энгуса и сочувственно посмотрело на Вайда. Губы мастера зашевелились, но шум в ушах заглушил его слова.

– Я что-то плохо слышу, мастер Энгус, – Вайду казалось, что он произнес это твердо и даже с оттенком самоиронии, но на самом деле его собеседник с трудом разобрал тихое невнятное бормотание. Мастер склонился к самому уху Вайда и громко спросил:

– Как ты себя чувствуешь, юноша?

– Погано, – честно ответил Вайд. – Словно мне по голове лупят большим молотом, – и, не выдержав, Вайд все-таки застонал.

– Ничего, могло быть и хуже. Мы вообще подумали, что ты мертв, – жизнерадостно сообщил Энгус. – Тебя спас твой друг, Шеки. Очень благородный юноша! Раскидал оставшихся в живых после моего бочонка немедийцев и вынес тебя оттуда, – мастер замялся и, еще ниже склонившись над Вайдом, смущенно сказал: – Ты не сердишься, что я бросил этот бочонок рядом с тобой? Мне казалось, что другого выхода нет…

– Пустяки, – пробормотал Вайд, хотя отнюдь так не думал. Мастер Энгус облегченно улыбнулся.