Пожиратели сознания

— Нет, — сказал он. — Я думал, что так и будет, я был в этом уверен, но, черт возьми, мне это ничего не дало. А потом я… словом, потом уже ничего не имело значения. Особенно бессмысленно стало учиться дальше в колледже. Я должен был уйти, а то бы просто взорвался. И я удрал, Кейт, — на волю. Провел годы в слепой ярости, и, хотя время от времени сбрасывал напряжение и загонял под спуд его остатки, к тому времени я сжег слишком много мостов, чтобы возвращаться.

— Может, ты сам себя убедил. Может, все было бы куда проще. Это же не было правдой.

— Было. И есть. Моя жизнь и твоя жизнь… это два разных мира. И ты этого не поймешь.

— Чего не пойму? Твои ремонтные работы? Что именно ты налаживаешь?

— Трудно объяснить. Скорее всего, ситуации.

— Не улавливаю.

— Порой у людей возникают проблемы или они попадают в ситуации, когда закон и система правосудия не могут помочь им. Или их втягивает во что-то непонятное, чего они никак не могут привести в систему. Они платят мне за то, что я все налаживаю.

Ее поразила жуткая мысль.

— Но ты же не из этих… не из наемных убийц?

Он рассмеялся — и смех был искренним, который невозможно подделать, — чем и успокоил ее. Немного.

— Нет. Ничего столь мелодраматичного.

— И тебе люди платят жалованье?

— Нет, я что-то вроде… трудно объяснить. Я занимаюсь не такими делами, о которых можно давать объявления на стендах.

— Это законно? Он пожал плечами:

— Иногда да, а иногда нет.

Откинувшись на спинку кресла, Кейт уставилась на него. Что за человек сидит напротив нее? Он говорит, что живет в другом мире, которого она никогда не сможет понять, и она уже начинала верить ему. Он был как пришелец с далекой планеты, и все же, вне всяких сомнений, продолжал оставаться ее младшим братишкой Джеки.

Сначала Жаннет, теперь Джек… ее собственный мир, в котором она и так последние несколько лет не очень уютно ощущала себя, окончательно распадался. Она чувствовала, что отплывает куда-то, а жизнь остается на берегу. Неужели не осталось ни одного, на кого она могла бы положиться?

— Теперь ты понимаешь, — сказал Джек, — почему я решил, что лучше для всех, если я буду держаться сам по себе?

— Не знаю. — В начале вечера Кейт сказала бы «нет» — ничего ты не смог сделать, чтобы изменить то, что мы чувствовали друг к другу. Но сейчас она больше не испытывала такой уверенности. — Может быть.

— Я думаю, отец подозревал, будто я что-то скрываю. Знаешь, о чем он спросил меня, когда мы в последний раз разговаривали с ним? — Джек усмехнулся. — Он хотел узнать, не гей ли я.

У Кейт перехватило дыхание. Тут она уже ничего не могла сделать. Ей показалось, будто ей в лицо выплеснули ведро холодной воды.

— Все это не так плохо, — сказал Джек, видя потрясенное выражение Кейт.

Его это просто интересовало. Как педиатру, ей приходилось беседовать с подростками, которые думали, знали или боялись, что они могут стать геями. Может, Кейт продолжает прислушиваться к мнению своего мира «белых воротничков», горожан среднего класса. А здесь это никого не волновало.

— Он прямо вот так взял и спросил тебя? — спросила она, продолжая сидеть с вытаращенными глазами. — Просто вот так? Когда?

— Пару месяцев назад. Когда он планировал, вернувшись из Флориды, навестить тебя и Тома. А я старался уговорить его, чтобы он не тащил меня в этот путь.

— Так что он сказал? Дословно.

Джека удивила ее внезапная настойчивость.

— Что-то вроде того, мол, он понимает, могут быть какие-то аспекты моей жизни, о которых я не хочу ему сообщать — в чем он был чертовски прав, — а потом сказал, что если я гей… — тут Джек не мог не улыбнуться. — Он с трудом выдавил из себя это слово. По сути он сказал, что если я гей «или что-то вроде», — он никак не мог уяснить смысл этого «что-то вроде» — то все равно о'кей.

— Он так и сказал… о'кей? — Кейт не могла поверить своим ушам. — Мы в самом деле говорим о нашем отце, убежденном стороннике республиканца Рейгана, поклоннике строгих нравов? И он сказал, что все о'кей?

— Ага. Он сказал мне: «Я могу это принять. Ты остаешься моим сыном. Разве он киллер?»

Это ровно ничего не изменило. Если отец еще мог принять сына-гея, он бы никогда не согласился с тем, как Джек зарабатывает себе на жизнь.

Он увидел слезы на глазах сестры и спросил:

— Что-то не так?

Кейт быстро смахнула их.

— Странно, как некоторые люди могут страшно удивлять тебя. — Глаза высохли, и она посмотрела на него. — Ну так кто ты?

— Что?

— Ты гей?

— Нет. Убежденный гетеросексуал.

— Но ты так никогда и не женился.

— Когда я был помоложе, то вволю погулял, но теперь у меня тесная связь с одной женщиной.

— Очень тесная?

— Ну, это я так считаю, но у нее есть кое-какие претензии к моей работе. А как ты? Держу пари, что после развода вокруг тебя крутилась куча мужиков. Встречаешься с кем-нибудь?

— Да. — Легкий кивок, легкая, но очень теплая улыбка. — С непростым человеком.

— Значит, нам еще доведется услышать свадебный перезвон?

Теперь она погрустнела.

— Нет.