Пожиратели стен

— Мы того и гляди разнесем все эти мясные баки, — пробурчал инженер, — и через пару часов все наши бифштексы начнут тухнуть! Держитесь тогда, запах будет тот еще…

Зигрид с опаской глянула на нависающую над ними гору сырого мяса и тут же вновь принялась за работу.

К утру они набрали целый грузовик разного металлолома. Все трое мучились от бесчисленных порезов и едва держались на ногах от усталости. Разгрузив свою добычу возле стены, они в изнеможении растянулись на искусственной траве на откосе дороги и тут же уснули, вдыхая кисловатый запах меди.

Первое, что увидела Зигрид, открыв глаза, было небо. Низкое. Ужасающе низкое.Наверняка, если бы она взяла стремянку, она сумела бы дотянуться до облаков руками. Дориан и Пампкин по-прежнему крепко спали. Девушка приподнялась и села, осматриваясь. Город за ее спиной лежал в руинах, стоять остались только дома, в которых было не выше пяти этажей. Повсюду торчали бетонные обломки рухнувших строений. Девушка прикусила губу. Простирающаяся над ней бескрайняя лазурная поверхность потолка казалась совершенно неподвижной… А что стало с другими приговоренными? Хватит ли времени предупредить их? Но о чем предупредить? Она поборола желание броситься к стене и припасть к ней ухом. В любом случае она ничего не услышала бы. Со стороны производственного комплекса доносился пока еще слабый запах гнили; мясо, предоставленное само себе, теперь уже возвышалось целой горой. Зигрид предпочла особенно не вглядываться в ту сторону.

Наконец Пампкин зашевелился и приподнял голову.

— Ну что? — спросил он.

— Пока ничего, — отозвалась Зигрид. — Но лучше отойти отсюда подальше. Если эта тварь все-таки заявится, она может не оценить нашего общества.

— Ты права.

Они растолкали инженера, забрались в грузовик и отъехали назад, к перекрестку.

— Похоже, рыбка не клюет на вашего червячка! — хмыкнул Дориан, почесывая тыльной стороной кисти потемневший от небритой щетины подбородок.

Поскольку на его шутку никто не откликнулся, он погрузился в хмурое молчание.

— Сколько у нас остается времени? — поинтересовался Пампкин.

— Часов двенадцать, вряд ли больше, — буркнул инженер.

Словно подтверждая его слова, рядом под давлением потолка рухнуло еще одно здание. Фасады соседних домов один за другим сминались, как декорации из папье-маше, поднимая тучи пыли. Какой-то человек, явно потерявший разум от страха и алкоголя, промчался зигзагами по улице за рулем пожарной машины с длинной выдвижной лестницей, ярко блестевшей в утреннем свете. После очередного, особенно лихого заноса машина остановилась поперек дороги — мотор заклинило, шины дымились. Ничуть не смутившись этим обстоятельством, водитель выскочил из кабины и обежал машину сзади, тут же принявшись дергать какие-то рычаги. Металлическая лестница медленно приподнялась до 70 градусов, распрямляясь и разворачивая одно за другим свои звенья. Перед изумленными глазами Зигрид последнее звено наконец стукнулось о потолок. Мужчина уже лихорадочно карабкался вверх, помогая себе одной только правой рукой — в левой у него была зажата ручка оцинкованного ведра, которое он с усилием тащил за собой вверх. Добравшись до самой верхушки, он сунул руку в ведро и достал из него большую малярную кисть, пропитанную черной краской. Зрелище было настолько абсурдным, что у Зигрид на несколько секунд перехватило дыхание. Стоя на вершине лестницы и почти касаясь макушкой исполинского потолка, незнакомец старательно выводил среди облаков большие расплывающиеся буквы. Девушка невольно вспомнила о мальчишках, которые покрывают граффити заборы и стены зданий. Здесь взрослый мужчина выводил на небе свое имя. Безумие какое-то!

Зигрид огляделась. Скоро от города не останется ничего, кроме груды тщательно размолотых камней и автомобилей, расплющенных в тонкие металлические блины. Но когда потолок вернется в изначальное положение, намалеванное на нем черной краской имя останется, проступая среди облаков, как немое свидетельство. Как обвинение.

Спустя два часа небо опустилось еще на шесть метров. Пампкин испуганно жался к Зигрид. Девушка была бы рада найти для него какие-нибудь ободряющие слова, но вокруг стоял такой грохот, что ей пришлось бы кричать. Город трещал по всем швам, сминаясь и распадаясь на части. Металлические конструкции производственного центра медленно сплющивались, как раздавленные ногой банки из-под газировки. Мясные горы под давлением надвигающегося на них потолка походили на воздушные шары, которые вот-вот лопнут: гладкие, тугие, блестящие. Зигрид смотрела на все это, словно заледенев от ужаса, без единой связной мысли в голове.

Первая гора мяса взорвалась, забрызгав все кровью и ошметками органики в радиусе пятисот метров. Пампкин и Зигрид оказались перепачканы с ног до головы. Даже дорожное полотно стало алым, как будто и оно тоже истекало кровью.

— Во имя всех богов галактики! — заворчала девушка. — Вот вам и пожалуйста, дождь из гамбургеров!