Пожиратели жизни 2 (СИ)

Лейти снилось что-то странное, нереально хорошее, что-то, чего быть не могло. От тоски болью сдавило в груди. А еще кто-то лежал рядом. Лейти напрягся, пытаясь понять кто, не открывая глаза. Для Маюри человек слишком крупный, но Гейбл не стал бы просто лежать, он ударил бы, потеряв самообладание и уж точно не гладя по волосам. Или стал бы? Лейти резко открыл глаза, внутренне готовясь к чему-то страшному и невидящим взглядом уставился на знакомое лицо.

— Лейти, — предвечный нащупал ладонь и поцеловал пальчики. — Ты в безопасности, никто тебя не тронет. Лейти…

Предвечный растерянно уставился в зеленые глаза. Мальчишка замер, рассматривая его, словно не узнавая, затем тихо, спросил, тут же вжав голову в плечи, словно вместо ответа ожидал удара:

— Эмек, что с твоими глазами, они очень тусклые…

— Неважно, так бывает, — отмахнулся Эмек, пристально изучая самого Лейти. — Ты… Ты боишься меня? А твои веснушки…

— Их вывели, — несмело улыбнулся Лейти, — прости…

Эмек неуверенно подался вперед, прижался лбом к плечу, ладони нервно комкали покрывало.

— Лейти, я могу осмотреть тебя? Ты позволишь?

Мальчишка кивнул, затем, сообразив, что предвечный не видел его движения, тихо сказал:

— Да, конечно.

Пальцы Лейти, вцепились в ладонь Эмека, словно мальчишка не верил своим глазам, и только привычное знакомое тепло дало опору.

Эмек стянул одеяло до пояса, и звездочки, разом вспыхнув, стали медленно угасать. Предвечный видел старые, пусть и не опасные гематомы на теле Лейти, множество синяков разной степени давности. Ничего критичного для жизни, но получить такой рисунок весьма болезненно. Эмек оголил ноги, собрав все одеяло в паху Лейти. Взгляд замер на метках, густо украсивших бедра, явно оставленных чужими руками. Предвечный глухо зарычал и стянул одеяло до конца. Обезболивающая заморозка прошла, член мальчишки был в порядке, но наверняка ныл… Эмек укутал Лейти обратно и заглянул ему в глаза.

— Лейти, я не был с Алексом. Домовой хотел вызвать у тебя ревность и ему это удалось, — грустно закончил Эмек.

— Правда? — недоверчиво приподнялся на локтях Лейти, и тут его словно прорвало, он заговорил быстро, перескакивая с одного на другое, сбиваясь и начиная заново. — Я думал, что ты… Оли сказал, что я тебе почти не подхожу, а домовых ведь специально подбирают. И я слышал, как ты делаешь ему комплементы, и я… Прости, я просто не хотел услышать это от тебя лично…

Стихнув так же резко, как и заговорив, Лейти потянулся ладонью, недоверчиво, с опаской провел пальцами по лицу Эмека, затем резко, словно испугавшись своих действий, спрятал руки под покрывало.

Эмек закрыл глаза.

— Домовых подбирают, и их чувства и симпатии навязаны. Дом любит своего хозяина, любит меня, как создателя, как ребенок родителя. В домовом продолжение дома, и сущность дома заставляет его любить хозяина, угождать ему даже в выборе внешности. Алекс юный домовой, как и дом — новый и маленький. И Алекс по-детски повел себя, не думая о последствиях. А я — дурак, не поговорил с тобой сразу же, не предупредил, отчего-то думал, что ты правильно понял отношения Кофи и его синекожего «поклонника». Я не хотел обидеть Алекса, мне жалко домовых, потому что их чувства искусственны. Сам подумай, и я, и Алекс друг друга увидели и почувствовали, когда Кофи мне ключи отдал. К тому же мне нужен только ты, — старался убедить Лейти предвечный. — И веснушки мы тебе вернем, они милые, а зелье вечно не действует. Вот…

— Я подумал, что ему просто Рейнер не нравится, — растерянно оправдывался Лейти, — Извини…

Предвечный заработал еще один настороженный взгляд, за которым неожиданно последовала теплая открытая улыбка, словно не было всех тех ужасов, и они не расставались. Но она так же резко исчезла, и Лейти, нахмурившись, нервно и чуть неуверенно спросил:

— Эмек, что с Маюри? Ты не оставил его там? Гейбл же его убьет…

— Ты про светловолосого? Нет, он пах тобой и беспокоился за тебя. Оли забрал его, он в другой спальне. А Гейбла больше нет, не думай об этом, — лицо Эмека изменилось, стало суровым и беспощадным.

Лейти дернулся, отползая, зеленые глаза стали огромными, испуганными, и как бы мальчишка не цеплялся разумом за то, что это Эмек, его родной, важный, хороший… Но въевшийся под кожу страх брал верх, заставляя ждать чего-то ужасного.

— Прости, — Эмек отодвинулся к краю постели. — Я знаю, каково тебе пришлось. Перед смертью Гейбла я влез в его сознание и забрал часть воспоминаний. Немного, но ты был в них…

— Зачем? — затравленно спросил Лейти. Он бы предпочел, чтобы весь пережитой ужас и вся грязь остались там, вне их с Эмеком отношений. — Я не хочу, чтобы ты это знал, чтобы это вообще тебя хоть как-то касалось.

— Меня касается все, что касается тебя, — возразил Эмек. Его взгляд стал колючим, раздраженным, он снова видел перед собой лицо Гейбла и вновь хотел убить его. Предвечный потряс головой и закрыл глаза, лег на спину, ближе к Лейти. — Ты это ты, мое отношение к тебе не изменилось.

— Тогда поцелуй меня, — чуть слышно попросил Лейти, стараясь не смотреть на Эмека, чувствуя, как жар заливает щеки.